Г.И. Гурджиев. Восемь встреч в Париже. Встреча 8 апреля 1943 г.

Лебо: Можно ли работать в турецкой бане и что лучше всего делать?

Г.: «Хаммам» – отличное место для Работы, если вы можете там работать. (В частности, в самой горячей комнате или в руках массажиста). Вспоминайте себя без устали. Даже делайте там упражнения. (Траколь говорит, что он боится воображения в работе в этом случае. Г. отвечает, что даже в этом случае это будет не очень опасным, так как время, проводимое там, невелико). Чтобы быть способными работать там, дайте себе слово, прежде чем идти туда. Думайте, когда находитесь там. Поставьте себе задачу, потому что трудно начать, тем не менее, если вы преуспеете, вы сможете сделать там отличную работу. Жизненность возрастает, вы полностью в своих комфортных телесных ощущениях, и есть трудности для работы.

Филипп: Как понять слова: «Пожертвуйте своим страданием?»

Г. (Прежде всего – откуда эти слова? – Из беседы с Г.) Жертвуйте своим страданием для своего ближнего, вашим намеренным страданием, не для себя, а для других. (Это правило было частью клятвы, произносившейся медиками, когда они были астрологами, и давным-давно они клялись жертвовать своим сном, своей усталостью, своим страданием ради других).

Филипп: Почему большая часть человеческого страдания вращается вокруг любви и вещей, связанных с полом?

Г. Почему такой вопрос? Он не касается лично вас. Спросите его по-другому.

Филипп: Почему большая часть ассоциаций, мешающих Работе, – сексуальные ассоциации?

Г. Этот вопрос субъективен. Это не у всех так. Это аномалия, которая является результатом детской мастурбации. Но в чем связь этого со страданием? Каждый человек имеет в себе три вида экскрементов, которые вырабатываются и должны быть выделены вовне. Первый вид – результат обычного питания и выделяется естественным образом, и это должно происходить каждый день, иначе последуют всевозможные болезни. (Врач хорошо это знает). По той же причине, что вы идете в уборную для этой процедуры, вы должны «пойти в уборную» для второго вида выделений, которые выделяются посредством половой функции. Это необходимо для здоровья и поддержания равновесия в организме; и определенно это необходимо для одних делать ежедневно, для других – каждую неделю, для третьих – каждый месяц или каждые шесть месяцев. Это субъективно. Для этого вы должны найти подходящую уборную. Такую, которая хороша для вас. Третий вид выделений формируется в голове. Это мусор от пищи впечатлений, и эти выделения накапливаются в голове. (Врачи игнорируют их, как игнорируют важную роль аппендикса в пищеварении, и отвергают его как ненужный).Не нужно смешивать половой акт с чувством. Иногда допускать их соединения ненормально. Половой акт – это функция. Человек может рассматривать его как что-то внешнее по отношению к нему, в то время как любовь – это внутреннее. Любовь – это любовь. У нее нет нужды в сексе. Она может быть по отношению к лицу того же пола, даже к животному, и сексуальная функция сюда не примешивается. Иногда это нормально – объединить их, это соответствует одному из аспектов любви. Любить так проще. Но в то же время тогда трудно оставаться беспристрастным, как того требует любовь. Так что если кто-то воспринимает сексуальную функцию как необходимую с медицинской точки зрения, зачем ему любить лекарство, лечебную процедуру? Половой акт первоначально использовался только в целях воспроизводства вида, но мало-помалу люди сделали его средством получать удовольствие. Это должно было бы быть священным актом. Нужно знать, что божественное Семя имеет другую функцию – построение второго тела в нас; отсюда фраза: «Счастлив, кто понимает функцию “экзиоэгари” в трансформации бытия. Несчастен, кто использует его только одним способом».

Абулькер: Почему религии запрещают половой акт?

Г. Потому что первоначально было известно, как использовать эту субстанцию, отсюда воздержание монахов. Теперь мы потеряли это знание, и остается только запрет, который притягивает к монахам множество специфических нарушений и болезней. Посмотрите на священников, которые или «толстые как свиньи» (над ними довлеют мысли о еде), или «тощие как дьявол» (и у них внутри мало любви к ближнему), толстые менее опасны и более мягки.

 

Г.И. Гурджиев. Восемь встреч в Париже. Встреча 22 июля 1943 года

Симон: Прежде чем познакомиться с Работой, я был более беспокойным, потому что я ощущал, что есть плохие вещи, от которых я никогда не смогу избавиться сам. Это держало меня в напряжении, не постоянно, может быть, но очень часто. Я почувствовал, что в Работе это исчезло, и я стал спокойней внутри. Я хотел бы снова найти это состояние беспокойства, потому что внутри его не хватает. О чем бы я мог думать или что делать, чтобы снова его найти?

Г.: Раньше вы верили, что можете продвинуться таким образом. С этими результатами вы ничего не сделаете. Вы можете двигаться вперед, только если вы делаете усилия больше, чем обычно. Но возможно вы даже не почувствовали вкуса этого. Вы здесь уже долго время; вы должны были понять, что такое усилие. Само-усилие. Я хочу сообщить вам тайну: само-усилие никогда не возможно сразу; нужна подготовка. Необходима борьба. До того, как человек продвинется, он то забывает, то вспоминает, то забывает, то вспоминает. Но когда вы успокоены, вы можете думать и начать делать; до настоящего момента вы не делали усилий.Симон: Именно поэтому я задал этот вопрос. Я в этой точке и чувствую себя слишком расслабленным.

Г.: Вы воображаете, вы верите, что попадете прямо в Рай. Нет, здесь должны быть усилия больше обычных. Например, для этого человека (указывает на новичка) это достаточно хорошо, но вы, вы так далеко не уйдете. Вы должны начать делать сверхусилие, и теперь, если вы не сделаете его, это будет потому, что у вас нет цели. Как вы можете оставаться спокойным? С усилиями, которые вы делаете сейчас, вы никогда не продвинетесь. Нормальный человек не может быть спокойным.

Симон: Именно это делает меня беспокойным.

Г.: Здесь необходимо делать усилия. Вы привыкли вести себя, как раньше в жизни. Раньше, нормально, но сейчас этого уже недостаточно. Усилие должно напрячь все ваши мускулы, все ваши нервы, даже весь ваш мозг. У вас должна быть такая концентрация. Вы должны были это делать подолгу. Вначале, для нового человека, это простительно. Для вас – вы имеете вкус настоящей работы. Вы должны ощутить его в вашей обычной жизни. Я есть – всегда: я есть. Никогда не забывайте. Мало-помалу ваше «я» установит контакт с вашей сущностью. Необходимо повторять это множество раз.

Доктор: Я стал предпочитать яростные эмоции вместо привычных и пассивных.

Абулькер: Инерция.

Г.: Этого не существует для вашего настоящего «Я» – активного или пассивного. Это зависит от вашего состояния. Внешние вещи не важны. Вспоминайте иногда, что вы считаете это негативным, а оно, может быть, наоборот. Чтобы получить материальную истину, не думайте о вашем состоянии. Не философствуйте, только наблюдайте, нацельтесь на свое реальное «Я».

Люк: Я пришел к почти таким же наблюдениям, как и доктор. Но это заставляет отрицательные эмоции возвращаться еще более сильными. Эта неделя была лучшей, потому что было несколько отрицательных эмоций. Это опасно, это реально, может произойти опустошение, но я получил вкус того, чем может быть жизнь.

Г.: Продолжайте. Но с пониманием того, что вы накапливаете эту субстанцию не только для настоящего, но и для будущего. Это очень важно. Время уже подумать о том, чтобы вспомнить, и, в то же время, нарисовать себе в формах, не в словах, что с вами происходит.

Люк: Я был опустошен моими отрицательными эмоциями даже органически. Сегодня, я никогда не чувствовал себя так хорошо, таким полным жизни.

Г.: У вас раньше никогда не было «жидкого серебра». Вы должны чувствовать, что у вас сегодня есть какое-то количество жидкого серебра.

Люк: Чувствуешь, что тело в напряжении, что оно – арена борьбы, что оно вот-вот разорвется на кусочки.

Г.: Вспомните, я говорил: человек – не свинья, он не может лопнуть из-за того, что ест. У свиньи нормальный желудок, она не может съесть больше, чем позволяет ее желудок, иначе она лопнет; человек – это такой негодяй, у него резиновый желудок. Он – хуже, чем свинья – он глотает, глотает, и никак не лопнет. Но мало помалу он дегенерировал. Даже резина, если ее не использовать, сжимается. Только если он поглотит в тысячу раз больше себя, он будет таким, каким должен быть. «Лопнуть» – это фантастическое слово. Свинья может лопнуть, человек – нет. У свиньи нормальный желудок, у человека – нет. У человека резиновый желудок, как и все его органы. Продолжайте без страха, даже в десять раз сильнее; тем лучше; вы будете продвигаться в десять раз быстрее в моей группе. Не бойтесь, вы не лопнете. Это воображение. Как кто-то может лопнуть, когда хорошо ест? Вы привыкли проглатывать, как свинья. Вы никогда не едите хорошо. Только сейчас вы начинаете учиться, как правильно поглощать. Не бойтесь. Продолжайте и продолжайте. Оставьте это ощущение, которое появляется при расширении; вы совсем как ребенок, у которого отрыжка, когда он съел много. Природа растянет его желудок. У ребенка бывает тысяча отрыжек. Не волнуйтесь, у вас будет еще 999.

Мадам Франк: Мне понятна борьба с отрицательными эмоциями, но что меня больше всего волнует, это очень легкомысленная сторона моего характера, которая шутит, даже по поводу моего ничтожества. Это не позволяет раскаиваться и сожалеть. Как от этого избавиться?

Г.: Это означает, что вы не знаете, чего ищете. Вы интересуетесь этим вопросом, не пользуясь инстинктом. Вы выразили это очень хорошо. Я понимаю, почему вы не продвигаетесь. Я понимаю, почему вы топчетесь на месте – раз, два, раз, два – до этого момента, ваш инстинкт был изолирован. Он никогда не принимал участия в вашей работе. Я дам вам ряд упражнений. Но вы поняли, что я сказал. Вы почувствовали, что внутри вы не заинтересованы в тех вещах, ради которых вы работаете. Что-то в вас остается в стороне; оно наблюдает. Другая часть вас делает что-то еще; вы работаете без инстинкта. Все работает – голова, чувства, только не то, что должно. Оно не сделало ничего, чтобы измениться.

Хинетт: Я пробовал использовать отрицательные эмоции. Я преодолел их очень хорошо, но появилось чувство, что я уничтожил их, а не преобразовал. Я не преуспел в использовании их силы. Я подавляю их.

Г.: Вы не подавляете их. Что происходит в вас – другой импульс на время становится на место негативного импульса. А тот – в сторону, на время. Но он не уничтожен. Необходимо много раз – «Чик, чик» – чтобы уничтожить их. Вы не можете быть уверены, что они отсутствуют; но если вы поменяете состояние, вы увидите, что они функционируют более слабо. Так что у вас есть план работы. Если вы поняли, продолжайте избегать, отгонять эти импульсы. Но не расслабляйтесь. Вы делаете это безмятежно. Это другой импульс, приходящий на смену, слишком тонкий для вас, чтобы его почувствовать; и вы воображаете, что больше не имеете отрицательных эмоций. Только сильные вибрации достигают вашего сознания.

Мешин: Во время упражнений меня очень беспокоят ассоциации. Я ничего не могу с ними поделать. Как мне быть?

Г.: Ассоциации – часть вашего присутствия. Если бы наше присутствие имело цель, оно хотело бы, чтобы что-то произошло. Это доказывает, что наше присутствие не имеет цели. Цель есть только в одном центре – «он хочет попасть в Рай в грязных ботинках». Нужно всем своим присутствием ощущать цель и работать для этого. Не только одной частью, одним центром. У меня есть ассоциации; но они не достигают моего сознания. Циркуляция крови тоже происходит сама по себе. Это автоматическая функция. Она не беспокоит меня. Она происходит день и ночь. Также есть ассоциации, как и работа моего сердце, и есть другие функции, например, я вижу, если я обращаю на это внимание. Я могу думать об этом весь вечер, каждый сантиметр дает мне другие ощущения. Автоматически вы поглощены этим. Вы должны иметь цель, и отставить в сторону органические функции. Не слушать их сознанием, мыслью. Нужно научиться думать беспристрастно. Только такая сила усилия приведет вас к нормальной мысли. Мадам де З. может сформулировать для вас упражнения.

Г., обращаясь к Анси: Вы поняли?

Анси: Нет.

Г., обращаясь к Люку: Вы понимаете?

Люк: Да.

Г.: Тогда объясните ему, это будет вашим заданием.

Анси: Я замечал раньше, что мои отрицательные эмоции появлялись в отношениях с людьми. Я злился и не соглашался, когда говорил с людьми. Какое-то время я пытался с этим бороться. Но я впал в безразличие и не знаю, как изменить мое состояние.

Г.: Необязательно его менять; это очень хорошо. В вас растет переоценка ценностей. Раньше вы интересовались дешевками. И то, что не было интересным, не имело для вас ценности. Теперь то, что для вас ценно, не было вам интересно раньше. Вот в чем причина.

Анси: Но я хочу измениться.

Г.: Зачем? Ваше состояние уже изменилось. Раньше вы не видели, что интересуетесь вещами, не имеющими ценности. Теперь видите. Ваше состояние изменилось.

Анси: Но если что-то задевает меня, вместо того, чтобы злиться или обижаться, мне все равно.

Г.: Нормально, это незначительно, но нормально. Раньше у вас была собственная привязанность. Это дешевка, это ординарная вещь; теперь вы это поняли. Вы видите, что это идиотизм, ничтожество, грязь; раньше вы этого не знали. Сейчас вы это видите, вы не злитесь. Вы видите проявление грязи. Если это похоже на то, я очень спокоен. Не желая этого, не зная этого, вы уже продвинулись объективно, механически продвинулись. Скоро вы будете нашим ценным товарищем.

Ланктен: Возможно ли в настоящих условиях избегать негармоничного развития тела в целях общего развития?

Г.: Для физического развития нет плохой погоды. Нет политических эпох. Оно всегда необходимо. Вы должны обучать ваше тело с помощью вашей головы, сознательно. Это очень просто. Никогда не позволяйте ему делать, что хочет. Заставляйте его делать противоположное тому, что оно любит. Оно любит сахар – не давайте ему его вообще. Вы должны приучить его к борьбе, вы всегда правы, когда сопротивляетесь вашему телу. Это просто. Все в противоположность ему; Бог создал ваше тело и ваш интеллект. Это очень простая вещь. Для этого не нужно читать. Программа очень проста. При всех условиях, во всех политических ситуациях, человек должен научить свое тело быть послушным ему. Ваша личность может учить ваше тело. Тот, в ком тело сильно и ему принадлежит инициатива – ничтожество. Тот, кто поработил свое тело – разумен. Вы понимаете, что значит – разумен? Разумен тот, кто управляет своим телом. Если тело управляет, вы – ничтожество, деревенщина – если вы управляете телом, вы умны. Так что выбирайте, чего вы хотите. Ум или деревенщина? Хотите быть деревенщиной – позвольте телу управлять вами. Хотите быть умным – управляйте своим телом. Чем больше вы управляете своим телом, тем больше оно вам сопротивляется. И сопротивляясь вам, тем больше силы оно вам дает.

Г.И. Гурджиев. Восемь встреч в Париже. Встреча 18 сентября 1943 г.
Лекция: введение к 8-й серии. Некоторые книги Гурджиева.

После обеда Гурджиев спрашивает тех, кто вернулся из отпуска, дать отчет о своей работе.

Мадам Франк: Я делала два упражнения, которые вы дали мне во время отпуска, упражнение на разделение надвое и упражнение на чувствование горячего, холодного и слез. Не могу сказать, что получила много результатов от этих упражнений, но есть результат в понимании. При разделении надвое, не могу сказать, что у меня это получилось, но эта работа дала мне центр тяжести в моей голове. Это изменило многие вещи для меня и позволило мне разотождествиться немного с телом, и мне более понятна моя работа. Я лучше знаю, что я делаю и как я должна это делать. Это изменило ценности.

Г.: Я уже понял, что вы обладаете личностью. Теперь вы чувствуете в себе кое-что, разделение. Тело – это одно, а вы – это другое.

Мадам Франк: Это то, что я чувствую, и это вещь, которая меняет все.

Г.: Можете себя поздравить. Я рад всем своим существом. Это – первая вещь. Без этого вы никогда не сможете продолжать. Без этого и десять лет, и сто лет ваша работа была бы только щекотанием.

Мадам Франк: Мне кажется, что что-то было преодолено.

Г.: Теперь вам нужно это зафиксировать. Нужно вскармливать ребенка, чтобы он мог расти. Давайте ему хорошее молоко, немного яиц, все, что необходимо для ребенка. Когда он немного подрастет, он сможет говорить и я смогу его понять. По-моему, это надолго.

Мадам Франк: Я хотела сказать вам, что упражнение на чувствование показало мне что я жила в воображении, потому что я заметила, что только когда я чувствую что-то телесно, это реально; но я неспособна хорошо сконцентрироваться на картинке или образе.

Г.: В целом это ваша слабость. Но необязательно об этом говорить. Это уже субъективная вещь. Теперь, если я что-то объясняю, вы можете понять. Раньше вы ничего понять не могли. В первый раз вы обиделись. Теперь, если я скажу то же самое, вы сможете понять.

Мешин: Я пытался продолжать с упражнением на разделение надвое, увидев, что не продвигаюсь в этом, я подумал, что это происходит, потому что «Я» во мне было недостаточно сильным. Все мое внимание сдвинулось к «Я есть» и, как результат, это развилось мало-помалу в гораздо более сильное, чем когда-либо у меня было, чувство «Я». Я в результате убедился, что это поменяло все ценности для меня, то, что я до этого понимал теоретически, теперь я понимаю по-другому и это меня привело к пониманию многих проблем, которые зафиксировались во мне, особенно необходимости играть роли. Но во время отпуска я остался один в той роли, которую должен был играть, я должен был играть ее с моими родителями, особенно с моей матерью, и именно в этом была трудность. Я поймал себя на том, что я был совершенно неспособен играть роль, это было невозможно.

Г.: Вы поняли, что значило играть роль; вы поняли, как это ценно для вас, вы почувствовали вкус этого? Браво!

Мешин: Потом я продолжил с упражнением по разделению надвое. Я пытался его понять и однажды, проходя мимо зеркала, я очень удивился тому, что смотрел на себя как на незнакомого человека. Я подумал, что мне стоило бы использовать это переживание, чтобы делать это упражнение; затем, выполняя упражнение, я увидел себя, как видел себя тогда в зеркале; у меня была только одна холодная картинка, без жизни. Я видел безжизненное тело и пытался установить связь с моим реальным телом. Пытаясь это сделать, мне показалось, что это дало мне, на будущее, вкус того, чем могло быть это разделение. Я почувствовал, что это нужно сделать.

Г.: Этого достаточно, вы родились. Ваша индивидуальность родилась. Раньше вы были как животное без «Я». Теперь у вас есть «Я» и качества человека. Это упражнение дало вам их. Раньше у вас не было индивидуальности, вы были производным вашего тела, как собака, кошка или верблюд. Теперь у вас есть рога, вы можете их видеть и восторгаться ими. Раньше вы ничего не могли видеть. Теперь у вас есть индивидуальность, которой не было. (Обращаясь к остальным) Он получил индивидуальность. Раньше у него ее не было. Он был куском мяса. Он мог работать тысячу лет, и никогда не получить никакого результата. Вы – товарищ мадам Франк. Вы оба стали посвященными первого посвящения. Это маленькая вещь, но это большая вещь, гарантия будущего. Я также поздравляю вас. Впервые за три года я внутренне счастлив. Я счастлив из-за моих усилий. Потому что это не случайно, вот уже двое. Теперь вы не «обручены», теперь вы не Мешин, вы мой младший брат (к мадам Франк), вы моя сестра. Позже мы поговорим отдельно.

Г., обращаясь к Йетт: Вы не чувствуете себя счастливым?

Йетт: Да, и я могу сказать, что то, что говорила мадам Франк, – как будто это я это сказал, потому что некоторое время что-то новое есть во мне, и также есть страх, что оно исчезнет. Потому что в общем, не учитывая очень редких моментов, было что-то во мне, чего не было раньше и прежде всего что-то в моей голове, что-то, что я чувствовал в моей голове, на что я полагаюсь и что отделяет меня от остального, что существует отдельно от моего тела, от всего, что я есть, от моих чувств.

Г.: Вы можете сказать, возможно, что вы – это одна вещь, и ваше тело – другая вещь. Раньше вы не могли этого сказать очень открыто.

Йетт: Эту вещь можно поддерживать?

Г.: Есть 33 качества жидкости, которые я могу дать вам. Не обязательно понимать; вы спросили меня, возможно ли это, и я сказал: да. Я также сказал, что есть 33 качества жидкости.

Траколь: Вы заставили меня почувствовать в точности, на момент, мое сегодняшнее отношение к работе. Это произошло, когда во время обеда вы вспомнили анекдот о курде. Упражнение, которое вы дали мне 18 дней назад и которое состоит в постоянном вспоминании: на каждом вдохе и каждом выдохе я должен думать: «Я есть» и я должен сохранять активный элемент воздуха в моих ногах, когда я опираюсь на что-то или сижу, и в солнечном сплетении, когда я стою, – я пробовал делать это упражнение, я пытаюсь делать его всегда, и чем больше я его делаю, тем более невозможным для меня становится его делать, не считая моментов, когда я могу выбрать наиболее подходящие условия. Но чем меньше я нахожу такие условия, тем больше мне хочется их найти, и в действительности я не мог бы захотеть отказаться от этого упражнения, прежде чем почувствовал бы, что у меня это получается лучше. В лучшие моменты этого упражнения, не в самые приятные, но в моменты, когда я работаю с наибольшей интенсивностью, то есть в жизни, когда у меня получается выполнять упражнение, не прекращая обычной активности, я переживаю чувство, которое совершенно обманчиво: у меня создается впечатление, что я живу в двойном сне. С одной стороны, я живу своей внешней жизнью как бы во сне и пытаюсь играть в ней роль, и с другой стороны, я делаю мою работу тоже как во сне, и у меня есть образ роли, которую я буду играть внутренне. Как компенсация, когда я делаю это упражнение только в комфортных условиях, бесцеремонно появляется чувство «Я», которое все же сильней в упражнении на разделение, и мне хотелось бы открыть в обычной жизни то ощущение, которое у меня было в тот момент.

Г.: Продолжайте это. Вы должны тренировать себя мало-помалу. Сделайте это чувство своей собственностью. Сначала нужно иметь это чувство. Это значит, вы больше не имеете своих ассоциаций. Это чувство приходит к вам, это ваша собственность, но в особом смысле. То есть, оно не может прийти в жизни. В особом состоянии, когда вы немного расслабляетесь, вы можете вспомнить это чувство и вы должны овладеть им.

Траколь: И в то же время я чувствую, что настоящая работа – в повседневной жизни.

Мадам де З.: Но перед этим нужно это делать в специальном состоянии, и понемногу вы найдете его в обычной жизни.

Траколь: Наиболее сильное чувство разделения – когда я делаю его в удобных условиях.

Мадам де З.: Так нужно для того, чтобы это росло в вас в эти моменты. Затем, мало-помалу, вы будете способны заставить это состояние длиться.

Кан: Несколько месяцев назад я задал вам такой вопрос: «Когда есть импульс подлинной любви к кому-то, мне кажется, что это не только устанавливает связь между мной и тем человеком, но это дает видение присутствия высшей силы во мне». Вы ответили мне тогда, что мне тогда не надо было думать о таких вещах, что это была психопатология, что я должен был выполнять свою работу как служение. Я послушал вас и у меня стало получаться отделять себя от своего тела, теперь, особенно когда я увидел всю глубину своей пассивности и понял, что я должен сконцентрировать все мои силы, чтобы создать усилие, чтобы противостоять чему-то, что принадлежит моей привычной ничтожности, теперь у меня есть импульс стать независимым. Например, у меня есть, как прежде, импульс по-настоящему играть свою истинную роль по отношению к моему сыну или моему отцу; у меня есть, как прежде, импульс по-настоящему быть человеком по отношению к группе, но мне кажется, что каждый из этих импульсов все еще недостаточно силен, чтобы беспристрастность была полной. В один из моих лучших моментов работы, я увидел в настоящем все мое тело, все мои эмоции, все мои чувства и мои обычные желания как то, что мне удалось убить в себе, чтобы получить рождение, и я понял, что у меня получится быть тем, чем я хочу быть, если я смогу заставить умереть то, что я есть. Так что, я спрашиваю вас теперь, я спрашиваю себя и также вас, не может ли мне помочь в моих усилиях то, что есть от «Я» более высшей формы во мне – если только во мне не отсутствует этот импульс?

Г.: Нет; продолжайте. Почему вы используете слово «подлинная»? Вы пока не можете чувствовать «подлинной любви». Одним из аспектов «подлинной любви» должна быть ненависть, объективная ненависть, не к объекту, но к его проявлениям. Вы пока не можете использовать слово «подлинная». Ожидая, продолжайте накапливать материал. Не нужно придавать этого значения вещам. Вы еще не можете любить, вы не можете делать ничего. У вас нет еще этого чувства, а мне нужно, чтобы у вас оно было. Когда вы будете способны иметь какое-то побуждение, я смогу сделать, чтобы оно вас удовлетворило. Как использовать его, как его направлять, как увидеть его. Я вижу, форма работы, которую я дал вам, помогла вам; и если это вам помогло, не надо этого менять.

Кан: Эта работа дала мне то, чего не давало ничто другое.

Г.: Остальное ничего не стоит. Хотя для нас, этого в вас недостаточно для «подлинного побуждения».

Г. (обращаясь к Симону): Вы поняли? Вам тоже что-то открылось?

Симон: Действительно, слушая Мешина, Габриэля и Йетта, когда они говорили, я был с ними.

Г.: Вы чувствовали своей головой, своим разумом. Например, что касается Мешина, вы поняли гораздо раньше его; он понимает меньше, чем вы, но он понимает всем своим бытием. Он понял своей индивидуальностью, вы – своим телом. Для меня это более ценно, чем то, что у вас.

Симон: Я сейчас чувствую в своей голове что-то, что присутствует почти все время; оно не очень сильно, но почти постоянно, что-то, что заставляет меня видеть существа и вещи по-другому.

Г.: Это нормально. Мало-помалу все станет другим. Вы начали иметь подлинное видение. До этого момента, у вас была фантастическая точка зрения.

Г.И.Гурджиев. Восемь встреч в Париже. Встреча 9 декабря 1943 г.

(Шутки с мисс Гордон и Буссеком о чистке изюма)

Хинетт: Господин Гурджиев, я хотел бы задать вам вопрос.

Г.: Извините, не могли бы вы подождать? Я хочу сказать кое-что этому господину (указывает на Жака Баратье). Сегодня я могу кое-что проверить. Я знаю его, и видел его больше, чем однажды и в то же время не уверен, что это был действительно он. Мне казалось, что это был не он. Со мной никогда этого не случалось. Я «фотографирую» людей. Но в моей голове это его «фото» было полу-ясным и несколько дней я говорил себе: «Что это так?». Сегодня я понимаю.

Баратье: Почему, господин Гурджиев?

Г.: Я вижу вон там вашего брата; я не знал, что он здесь. Я был уверен, что ваш брат – это вы, а вы – это вы. Я не отследил вашего брата. Но сегодня я вижу вас отдельно, одного слева, другого справа; у вас нет ничего общего внешне, но по сущности вы очень похожи. Можно держать пари, что это один и тот же отец. Почему все смеются? То, что я говорю, вполне нормально. Ха! Достаточно. Сегодня четверг, и в то же время, четверг, который начинается по-новому. Это четверг из серии четвергов, которые будут иметь новое качество. Четверги, которые были раньше – умерли. Мы никогда больше не сможем начать заново. Это новое качество четверга, с большим количеством деталей. Кроме всего прочего, несколько людей сказали мне: «Я не могу выполнить условие, которое было поставлено, заинтересовать и привести семерых новых людей в работу». Я поставил в качестве условия, что только те будут ходить по четвергам, кто надеялся быть способным привести и заинтересовать семерых новых людей, не объясняя им чего-то странного относительно идей, заинтересовать их только идеями, моими идеями, тем, что он изучал здесь, делал здесь, теми инструментами, которые он здесь получил и ничем больше. Семь человек за шесть месяцев. Это было первое условие. И кое-кто заявил мне это, и я отвечаю, что идиот тот, кто задает мне такие вопросы. Это не вопрос того, чтобы привести семь человек за шесть месяцев; потому что если вы действительно заинтересовали одного прийти, он поможет вам привести еще четырнадцать. Это несложно. Это не вопрос именно семи. Достаточно начать с одного. Только это должен быть человек, который действительно загорелся, хорошо начал, кто мог заинтересовать себя нашими идеями. И автоматически он сможет помочь вам, и вы будете как французский президент – то есть, вам ничего не надо будет делать. Он все сделает. (К Хинетту) Теперь, дорогой мой – чего вы хотели?

Хинетт: я ощутил себя слишком спокойным и счастливым, без желания продолжать, как застоявшаяся вода. И все же я чувствовал, что должен что-то делать. Я выбрал интеллектуальную примитивную задачу, в не очень приятных условиях. Теперь я ощущаю себя крайне уставшим. И более того, это не согласуется с моей работой. Я бы хотел спать 20 часов в день, если бы мог. Я хотел бы знать, как облегчить мою задачу, у меня больше нет возможности для этого и я не хочу этого, но как выдерживать это лучше и лучше отдыхать.

Г.: В целом ваша работа идет нормально?

Хинетт: С интеллектуальной стороны, да.

Г.: Тогда, если так, делайте только одну вещь. Остальное я вам дам. Я собираюсь дать вам кое-какие таблетки, которые вы будете принимать два раза в день, утром после пробуждения, и вечером, перед тем, как идти спать. Но вы, со своей стороны, утром, когда встаете, обливайтесь холодной водой и потом согревайтесь гимнастикой. Делайте только это, – таблетки и это. Это все изменит за три дня. И вы увидите, что ваша усталость иллюзорна. Как вы можете устать? Вы еще молоды; вы еще не потратили резерва своих аккумуляторов. Это психическое. Делайте так: обливайтесь, вытирайтесь насухо и принимайте ваши таблетки. Если вы не почувствуете ничего через три дня (ничего на первый день, уже лучше на второй, и хорошо – на третий), вы можете прийти в мой дом и плюнуть мне в лицо. Одна вещь усугубляет эту усталость: это приступы навязчивости. Это или надежда, или сожаление о человеке, о котором я могу только думать; и это иногда на несколько часов. Так что нечего здесь объяснять: вы должны делать, что я вам сказал. Но в то же время, действительно, эти вещи требуют объяснения, которое могло бы послужить всему миру; так что я объясню это вам, и в то же время всем. Вы помните, что я часто говорю, что вы должны быть свободны внутренне. Вы понимаете, что значит быть свободными. Ни с чем не отождествляться. Самая важная составляющая нашего рабства зависит от факторов, которые кристаллизовались и которые связаны с чужими людьми, с отношениями с людьми, которые нам незнакомы. Я чтобы смочь быть свободными, первая работа в эзотерических школах всех времен начинается в точности с этого вопроса: «Декристаллизовать все факторы, которые относятся к взаимоотношениям с другими» (исключения сделаны для кристаллизованных факторов, связанных с родственными людьми – отцом, матерью, сестрой, братом и т.д. – это родство, одна семья, эти факторы должны продолжать существовать). Но все остальные факторы должны быть декристаллизованы; вы должны быть абсолютным эгоистом. Вся любовь, все уважение к кому бы то ни было должны быть ликвидированы; необходимо, чтобы любовь была трансформирована в ненависть. Вы должны особо влиять на себя и работать над тем, чтобы никогда не иметь тесной связи ни с кем. Внешне вы должны играть вашу роль. Но не внутренне. Каждого, кто чужой для вам, вы должны отвергнуть, за исключением родственников. Боритесь всеми способами. Вы знаете себя лучше, чем я; вы знаете, как повлиять на себя и каким мыслям и чувствам необходимо оказывать сопротивление, чтобы декристаллизовать эти факторы. Начинайте таким образом, и если увидите, что не можете, я помогу вам и скажу вам, что вы должны делать. Истина остается истиной. Все те, кто вовлечен во внутреннюю работу, не должны оставлять факторов связи, хорошей или плохой, что бы это ни было; нужно быть свободным, полностью свободным от контактов с чужими людьми. Я повторяю, за исключением людей одной крови с вами. Что касается их, не нужно принимать никаких мер для изменения качества отношений. Мы не должны менять наши связи с нашими отцами, матерями и т.д. Можно менять только форму контакта с отцами, матерями, дядями и т.д. Это родство. Чужие – другой крови, другого происхождения; внутренне для нас они должны быть совершенно безразличны. Нужно быть свободным от них. Исключая всякое рабство. Внешне, вы можете играть роль и делать то, что необходимо делать. Это ваше дело. Человек должен стремиться не отождествляться внутренне и играть роль внешне.

Люк: Но если запрещать себе симпатию по отношению к кому бы то ни было, не будет нам недоставать чувств, особенно – импульса раскаяния, который может восстановить прошлое и который является важным фактором в работе?

Г.: Для этого достаточно людей, родственных вам. Вы совершили множество ошибок по отношению к ним; именно по отношению к ним должно чувствоваться раскаяние совести.

Люк: Но у меня нет семьи.

Г.: Даже одного человека достаточно. В вашем прошлом – вы можете использовать огромный материал для раскаяния совести, по отношению к этому человеку. (Обращаясь к Хинетту) В том случае, теперь, если мы проанализируем, какова была причина в том, что вы задали ваш вопрос? Причина в том, что у вас была связь с кем-то, связь, основанная на типе и полярности. Нужно бороться еще сильней, вы должны использовать эту борьбу для вашей работы. Уничтожьте в себе факторы, которые сделали возможной эту связь с чужим человеком, если это чужой. Если это человек той же крови, не влезайте в это, потому что это другое. Если вы меня не поняли, поговорите с мадам де З. Я объяснил ей все, что необходимо.

Хинетт: Больше всего я хотел бы иметь что-то конкретное, – как избавиться от преследующего меня образа.

Г.: Делайте то же, что вы делаете для многих других вещей. Придите в себя, успокойтесь, тщательно расслабьтесь. Затем начинайте внушать себе как незнакомому человеку. Своим сознанием объясните своему подсознанию, что все это – рабство, и что это идиотизм – иметь связь с кем бы то ни было. Объясняйте это, как бы вы объясняли незнакомцу. Затем объясните это себе. Один раз, десять раз объясняйте это себе. И, фактически, вы будете способны, как если бы вы были незнакомым человеком, принять все те вещи, которые я скажу вам, и которые вы скажете себе. Как незнакомый человек, которому десять раз объясняют все ту же вещь. Потому что ваша индивидуальность и ваше тело – в точности как вы или другой человек, незнакомец. Для вас, ваше тело – это незнакомец, разница в том, что легче вдолбить что-то тому, кто ближе, чем тому, кто дальше. Ваше тело – ближе, поэтому это легче. Не один, а десять раз в день вы можете говорить с собой. Все должно быть иначе в этой работе; даже священные побуждения вы должны в себе убить. Тот, кто хочет получить свободу, должен убить все в себе. Даже если вы любите Бога или Пресвятую Деву, вы должны убить это в себе. Даже если это идеи, смешанные с верой в святого, вы должны послать их к черту, и святой ничего против вас не будет иметь из-за этого.

Люк: Я очень удивлен тому, что вы это говорите. Потому что я гордился тем, что у меня было много контактов в жизни, пятнадцать дней назад почувствовал, и чувствую беспокойство из-за того, что больше не чувствую ничего по отношению к кому бы то ни было в отношениях с людьми. Я стал абсолютно сухим и безразличным, в то же время продолжая делать то, что должен и отдавая себя по максимуму в своих человеческих отношениях.

Г.: И вы думаете, что пришли к этому сами?

Люк: Это результат работы.

Г.: Но может быть я сделал что-то особенное для вас, чтобы вы к этому пришли? (Он считает, что стал таким совершенно естественным путем). Я сделал из вас особого кандидата для работы. Я сделал это умышленно. Как если бы я дал вам таблетку. Вы меняетесь, и я чувствую удовлетворение.

Люк: Я говорил кое с кем, кто сказал мне, что он никогда не чувствовал ни к кому любви. Им управляла его голова. И потом я не знал, что ответить, потому что поражен той же неспособностью. Что-то является слабым во мне.

Г.: Почему вы вспомнили этого человека?

Люк: В связи с работой.

Г.: Совет не поможет вам. Вашей воли недостаточно, чтобы вас изменить, вам нужна помощь извне.

Люк: Я уверен в этом.

Г.: Я сказал этому молодому человеку – половина на половину, одна половина, с одной стороны – помощь извне: я дам ему кое-какие таблетки, с другой стороны он, он сам, должен обливаться холодной водой и делать гимнастику. Одни только таблетки не помогут вам. Упражнения сами по себе тоже не помогут без таблеток. И то, и другое вместе изменят вас за одну или две недели.

Ален: Есть импульс, который я пытаюсь культивировать в моей работе и который я считал хорошим. Это был поиск ясного логического разума, с помощью логики, которому подчиняется мое тело. У меня был особый способ. Мое беспристрастное мышление о моей личной работе. И в какой-то момент я обнаружил склонность, или скорее неожиданное существование того, что я верил, что я был способен интенсифицировать этим то, что могло бы помочь в моей способности порождать более мощное усилие во вспоминании. Но я понимаю, что это – извне, что работа разделена на две части, и что первая часть более сильна соразмерно тому, как ее делают, и я спрашиваю себя, хорошо ли продолжать.

Г.: Я могу сказать вам одну вещь. У нас есть соответствие. Если вы на правильном пути, природа сразу же вкладывает в вас идею; она кристаллизует в вас в точности тот фактор, который успокоит вас, чтобы препятствовать вам в том, что вы продолжаете идти по хорошему пути. Чем больше вы на правильном пути, тем больше природа использует эти штуки. Так происходит в жизни. И вот что вы будете делать: вы должны успокоиться в хорошем состоянии; вы будете сидеть очень, очень спокойно (вы будете делать это одну или две недели в месяц). И вы больше ничему и никому не верите. Вы составляете программу. Когда у вас нет программы, любой идиотизм, любая суета, любой вздор может управлять вами. Доверяйте только программе, которую вы составите в особом состоянии. Принципиальная вещь в том, чтобы составить эту программу: как вы хотите себя вести, что вы хотите делать, отношения, которые вы хотели бы иметь со всеми; это программа. И вы верите только в нее. И даже если Бог придет, чтобы помешать вам и приказать вам делать что-то еще, не верьте ему. Может, он пришел, чтобы сыграть с вами грязную шутку. Вы делаете только то, что решили делать в особом состоянии.

Ален: Но трудно поверить в то, что движения мысли будет достаточно, чтобы принести этот столь желаемый огонь, побуждение.

Г.: Тогда вы всегда будете терять себя; вы всегда будете сами по себе. Это собака, дьявол, которого природа поместила в вас. Из-за этого вы ничему не верите. Даже Бога вы посылаете к дьяволу. Вы не верите в Бога. Только в программу, которую приняли для себя. Вы понимаете, что я говорю важную вещь. Это состояние приходит нечасто. Но оно может быть один или два раза в месяц; сидя спокойно, вы расслабляете три вида мышц и потом думаете абсолютно беспристрастно. Вы обдумываете ваше состояние, ваш класс, ваш характер, и как сделать то, что вы должны сделать в предстоящие месяцы. Какие отношения, например, вы хотите иметь с этим мужчиной или той женщиной. Когда программа составлена, вы входите в жизнь и делаете только то, что соответствует вашей программе. В жизни есть тысячи людей, которые хотят управлять вами. Вы посылаете весь мир к дьяволу; вы верите только своей программе и своему собственному решению. Это единственный путь для вас; других не существует, ни одного другого пути не существует; потому что есть множество собак, которых природа помещает в нас, чтобы сделать нас слабыми. Природа, возможно, заинтересована, чтобы было меньше людей, находящихся на правильном пути.

Ланктен: Месье, до момента, который наступил несколько месяцев назад, я пытался освободиться от внешних влияний и особенно в моих отношениях с другими. Но я наткнулся на страшное препятствие, трудность установления отношений с людьми. Я хорошо вижу, что нужно бы говорить им, но когда я с ними в контакте, я не вижу, что они могут сказать мне и я никогда не вступаю в контакт, кроме поверхностного.

Г.: Тогда торопитесь и ничего не ожидайте от работы. Только после этого вы сможете получать результаты. Поступайте только не отождествляясь внутренне и, внешне, играйте роль. Эта роль – то же, чем вы были раньше. Поступайте с каждым так же, как вы поступали до этого момента, не давая ему знать внешне, что вы работаете. Никто не должен заметить, что вы что-то делаете. Ничего не ожидайте. Выполняйте только свою задачу. Не отождествляйтесь внутренне ни с кем и ни с чем. Это ваша задача. Поступайте в точности как раньше, это роль, которую вы должны играть. Автоматически вы изменитесь и не сможете быть таким же, как раньше; это заставит вас понять, что это такое и почему я называю это «играть роль». Не позволяйте ему увидеть, что вы делаете что-то сверх того. Не пытайтесь нести свет, испускать лучи вовне, вы недостаточно сильны; у вас нет возможности это делать. Никогда не нужно ожидать; пусть все происходит как раньше. Ваш друг был идиотом? Позвольте ему быть идиотом и сохраняйте те же отношения. Он был умным? Позвольте ему быть умным. Покажите ему, что ничто не изменилось. Это называется «играть роль».

Ланктен: Честно говоря, я понял это в отношении старых знакомых, которых я знал. Но что касается новых, я не знал их раньше и не знаю, как построить мою роль.

Г.: Это еще проще. Вы помните, каким вы были шесть месяцев тому назад, и вы поступаете, как вы бы поступили шесть месяцев назад. Вы помните, каким вы были бы с ней шесть месяцев назад; и то, что вы приобрели, вы скрываете от нее. Когда все декристаллизуется, вы сможете быть новым человеком. Я миллион раз говорил не использовать то, что вы получили; сейчас, довольствуйтесь работой и ничего не ожидайте. И если вы чего-то достигли, не используйте это в жизни. Это важная задача, которую вы должны решить; так, чтобы никто в вас чего-то не заметил. Не только это нужно просто делать, но как задание, как особую работу, без оплошностей. Вы должны делать это как задание, продолжать поступать так, как вы поступали раньше.

Филипп: Только что, рассказывая о семье, вы перечислили отца, мать, дядю, но не жену и детей; они той же крови? Дети – той же крови, а жена?

Г.: Она той же крови, если у вас есть дети, потому что кровь тогда смешана с кровью жены. Но если вы женаты и не имеете детей, она не вашей крови, и вы можете послать жену к дьяволу. Если у вас есть дети, она относится к вашему роду. Когда есть дети, отношения должны быть полностью другими; весь мир это знает. Крови смешиваются, когда есть дети. Что касается детей, кажется, что лучше декристаллизовать определенные факторы, определенные слабости, касающиеся ребенка. Если вы работаете, вы должны работать над своей слабостью: ваша слабость состоит из тысячи вещей. Например, ваш ребенок требует от вас любви – нормально; автоматически вы его не любите. Такого не должно быть. Если вы работаете, вся работа должна иметь одну ценность для вас. Эти мелочи показывают мне, что вы работаете не над собой; вы по-разному относитесь к своим детям. Один из ваших детей, например, затрагивает бессознательно одну из ваших слабостей. Из-за этого вы начинаете ее ненавидеть; этот ребенок, мало-помалу, начинает вас раздражать; когда это продолжает повторяться, это может кристаллизировать в вас некоторые факторы ненависти; и если эти факторы продолжают кристаллизоваться, может случиться, что отец убьет своего сына. Его злейшим врагом будет его сын. Вы должны делать свою работу. Ваши дети должны иметь одинаковую ценность для вас. Все – вашей крови. Через них вы можете иметь контакт со своей женой. В этой связи, в Азии есть оригинальный обычай. Кого-то зовут Фатма. Но когда у нее есть ребенок, ее муж зовет ее Падги, что значит «сестра», и жена зовет своего мужа Кардавате, что значит «брат». Они названы братом и сестрой, они больше не муж и жена. Это абсурдно и в то же время это учит кое-чему. И это пришло из очень далеких времен.

Филипп: Если ребенка пугает, что отец обнимает мать или касается ее руки при нем, нужно этого избегать и не касаться матери при нем?

Г.: Да.

Филипп: И это правильно, что это так сильно в ребенке?

Г.: Я снова объясню вам кое-что восточное. Когда появляется ребенок, с этого момента отец и мать должны понять, что жизнь для них закончилась; их жизнь, их удовольствия, всем жертвуется для детей. Они делают все для детей и отказывают себе во всем. Они отец и мать, их жизнь завершена. Их цель – это их ребенок, они должны делать все для него, даже убивать, даже воровать, какие-то плохие действия – для своих детей.

Ле Прюдом: Есть вопрос на ту же тему, который я хочу вам задать. Наше отношение друг к другу. Мы должны поступать с теми, с кем учимся, так же, как с чужими людьми?

Г.: Здесь это не то же самое. Здесь – товарищи. Вы должны вступить в компромисс со своей совестью. Вы знаете, что первая заповедь – что рука руку моет. Вы понимаете? Если правая рука не моет левую, левая не моет правую. Если правая не делает это (Гурджиев показывает жест, изображающий мытье рук), левая рука не делает того. Если вы не поступаете хорошо со своими товарищами, ваши товарищи не будут делать добра вам. Если вы делаете добро, они обязаны помочь вам.

Ле Прюдом: Потому что мои товарищи стали родней и дороже, чем моя семья.

Г.: Это потому что они нужны вам, но вы не должны становиться рабом.

Ле Прюдом: Это привилегия, которой я никогда не чувствовал.

Г.: Но без сентиментальности, без отождествления; это мысль, что должно быть так.

Ле Прюдом: Я не могу этого отделить.

Г.: Но своим сознанием, вы должны не быть порабощены; то, что хорошо сегодня, может быть плохо завтра. Завтра товарищ может поступить с вами как с чужаком. А ваша сестра так не может.Доктор, я поговорю с вами в течение недели; и вы, мадам Дюбо, вы можете сделать для меня хорошую работу, если последуете совету зеркала.

Г.И.Гурджиев. Восемь встреч в Париже. Встреча 18 января 1944 г.

Мадам Дюбо: Мне трудно провести границу между тем, что я чувствую и что реально, с одной стороны, и тем, что я чувствую и что является воображением, с другой.

Г.: Доктор – очень хороший специалист в этих вопросах, Филипп, объясните; помогите этой бедной женщине.

Филипп: В состоянии спокойствия не обманываешься. Необходимо помнить это состояние…

Мадам Дюбо: Но, например, во время упражнений мне трудно увидеть, имеет ли то, что я вижу, реальную основу. Например, мне казалось невозможным, во время упражнения, заполнить свои руки.

Г.: Я говорил вам не ждать от этого упражнения. Я говорил вам ничего не ожидать от этого упражнения. Это упражнение, которое даст вам понимание. Что-то еще – после. И потом, возможно, можно будет понять, что является фантазией. Вы понимаете?

Мадам Дюбо: Немного.

Г.: Чтобы понять, нужно «делать», получить опыт. Эти упражнения дадут вам этот опыт. Эти упражнения создавались на века, даже еще до того, как существовала Европа.

Померо: Я хотел бы знать, совместима ли Работа с амбициями, желанием власти, во внешнем плане?

Г.: Если это помогает вам в вашем упражнении, вы можете это делать. Например, вы можете убить кого-нибудь. Я дал такой неограничивающий совет; будьте эгоистом. Вы ничего не можете делать. Вы должны сначала твердо стать на ноги. Потом вы бы могли что-то делать; ваш вопрос абстрактен.

Померо: Это не в точности то, что я хотел спросить. Можно ли иметь амбиции, внешние по отношению к работе?

Г.: Вы можете поставить это как задание, но это необязательно. Это может прийти, а может не прийти. Возможно, это совместимо с работой.

Померо: Значит, не необходимо это уничтожать сейчас?

Г.: Необязательно. Но если это мешает в серьезной работе, вы должны уничтожить это. Если вы можете делать это сознательно, можете сохранить это.

Померо: А если это физическая вещь.

Г.: Это может быть физической вещью, но не автоматической вещью. Поставьте себе сознательное задание и выполняйте то же самое по инерции.

Померо: Как мне знать, что мое решение сознательно? Если я хочу денег, например, это определенно из-за жадности.

Г.: Это другой вопрос. То, что вы приобрели в работе, вы не должны использовать во внешней жизни. Пока вы имеете дело со мной, вы должны внешне играть роль, но внутренне учиться никогда не отождествляться. В работе приходят некоторые вещи, некоторые неординарные возможности. Никогда не используйте их во внешней жизни.

Мадемуазель Доллингер: Г-н Гурджиев, можно ли помочь работе молитвой, и как молиться?

Г.: Тогда необходимо сделать серьезную вещь. Прежде всего это необходимо для будущего, концентрируйтесь не одним центром, а всеми тремя. Вы должны думать, чувствовать и переживать. Это важно. Для этого – отдельные упражнения; молиться, петь и даже мастурбировать.(Боби смеется)Почему вы смеетесь? Когда используется сильное выражение, чтобы заставить вас понять, это никогда не плохой тон. Я использую слово «дерьмо» или слово «мастурбация», потому что они уже зафиксированы во мне. Я могу из использовать, не подбирая их. Одно из слов моего словаря, которое не любит мадам де З.: «dessaler» (высасывать соль). Я могу говорить иногда свободно с незнакомыми людьми.

Хинетт: Правило, которое только что было объяснено, заставляет меня сомневаться. Мне кажется, иногда нельзя не использовать некоторые результаты работы. Я подумал о примере, о моем классе, который я веду по-другому последний год.

Г.: Я хочу сказать о другом. Мы об этом не говорили. Это нормальная вещь. Вы могли бы даже сделать это без меня. Чем вы старше – тем опытней.

Ален: У меня иногда получается найти мысль, которая яснее, больше, и через нее я понимаю гораздо больше всего. Могу я их использовать?

Г.: Выполняйте только ваши упражнения.

Ален: Я как будто бьюсь об каменную стену…

Г.: Выполняйте это как упражнение. В точности, как в игре на пианино. Сначала нужно играть много упражнений, прежде чем играть мелодию. Вы должны делать упражнения и жить, как раньше. Никто не должен замечать, что вы работаете внутренне. Это ваша внутренняя цель – не отождествляться. Играть роль – это не цель, это средство.

Ален: Я хотел бы более постоянного правила, чтобы не отождествляться.

Г.: Все приходит со временем, и нужно только практиковаться.

Ален: …

Г.: Вы сейчас философствуете. Я сказал, что наша цель – не отождествляться. Изучите ваши прошлые проявления. Что вы можете беспристрастно о них сказать? Это будет подсказкой в вашей работе. Вы обнаруживаете, что не отождествлялись, когда смотрели на свои проявления в прошлом. Необходимо быть внутренне беспристрастным. В данный момент это невозможно. Каждая одушевленная или неодушевленная вещь – мы смотрим на них всегда пристрастно. Это наша слабость. Необязательно искать новые средства в качестве помощи. Вы должны добиться этого.

Оранде: Месье, я в плохой ситуации.

Г.: Во-первых, доктор, я говорил вам.

Оранде: В течение недели у меня не получались мои упражнения, даже простое вспоминание в течение четверти часа, потому что меня направляет получающийся результат… Я думаю о работе, но у меня никогда не получается сделать решительное усилие.

Г.: Вы пока не можете ожидать результата. Пока вы можете только делать упражнения. Чтобы играть мелодии, нужно долгое время это делать. Возможно, у вас есть иллюзия, потом разочарование, так это происходит. Это состояние приходит, когда человек чувствует озарение или разочарован. Вы должны думать только о будущем. Вы должны только делать упражнения. Потом вы будете способны демонстрировать другое качество игры.

Мадам Дюбо: Мой способ мышления заставляет меня думать иногда, что все это – мечтания. Когда у меня нет желания работать, я говорю себе, что все это неправда – что это плод воображения.

Г.: В вас много «сволочей». Как «Месье Гурджиев», я не могу вам помочь. Только как врач. Но у меня нет права практиковать во Франции. Я помогаю только английским и американским пациентам.

Мадам Дюбо: Тогда я могу только оставить это.

Г.: Вы должны пройти этот кризис. Теперь, если вы распознали свое ничтожество, вы можете принять реальное решение что-то изменить. Если бы у меня была крестная дочь, чтобы вас успокоить, я бы ее к вам не направил. Нужно благодарить природу, что этот кризис начался, и что он начался так быстро. У Филиппа похожий кризис бывает два раза в году. Теперь вы работаете на меня. Когда война закончится, я дам вам хороший чек. Даже с американскими «нулями». Доверяйте мне.

Денис: Совместима ли честность со спонтанностью?

Г.: Они могут существовать вместе, но предпочтительно, чтобы они не существовали вместе. Спонтанность не намеренна. Не нужно быть честным с другими, только с собой. Вы никому не должны доверять, ни вашей сестре, ни вашему брату. Вы честны с собой. Если вы честны с другим, вы открываете все ваши карты. Он сядет вам на шею. Эта честность – болезненна. Возможно, вы ничего не имеете внутри, но другой воображает, что у вас что-то есть. Пусть воображает. Мадам Дюбо, что у вас были за ассоциации, почему вы смеялись?

Мадам Дюбо: Не могу сказать.

Г.И.Гурджиев. Восемь встреч в Париже. Встреча 25 мая 1944 г.

Сегодня не так много людей.

Мешин: Я делал довольно регулярно упражнение по «наполнению». Оно сделало меня болезненным. У меня были головные боли в течение дня. Должен ли я продолжать?

Г.: Продолжайте. Вы пройдете этот кризис, ваше спасение – внутри. Вы должны успешно прорваться через что-то. Не щадите себя; эта болезненность может дать вам точность. Вы сильны как боров. Но в нашей работе нужно быть козлом, молодой козел – замечательно, старый козел – плохо пахнет. (Обращаясь к доктору) Жаль, что вы пришли поздно, я говорил кое-что о медицинских вопросах. Я поступаю противоположно обычному доктору: он не волнуется, я заставляю его волноваться; доктор нянчится с этим, я это преувеличиваю. У него есть все, кроме этой штуки. Он бык, но не чистокровный бык. Это необходимо, чтобы стать чистокровным быком. Если вы не изменитесь, вы останетесь похожим на старого козла. Движущимся источником ужасных эманаций. Часто вы видите, доктор, среди своих пациентов…

Померо: У меня есть впечатление, что возникает все больше трудности с упражнением по воскресеньям. У меня не получается дать толчок груди и позвоночнику.

Г.: Вы знаете, почему это трудно?

Померо: Я не знаю; возможно, потому что я слишком много работаю головой.

Г.: У вас нет интереса; вы не работаете своим бытием. Вы хотите делать это только теоретически… это не вы. Вы решили случайно своей головой, но это не вы – кто этого хочет. Сейчас вам необходимо иметь цель всем своим существом; если вы пойдете по этому пути, тогда вы немного пробудите эту функцию; вы не чувствуете, потому что у вас нет чувств. Кроме всего прочего, я скажу одну вещь, которая не для вас и в то же время для вас. Этим вечером я убедился в одной вещи, которая может сослужить большую службу каждому из вас. Это инстинкт, который не деградировал. Вы принадлежите к дегенерировавшему классу. Когда вы говорите о «простых людях», это люди, которые еще не дегенерировали. У вас нет той нормальной вещи, которая есть у всех животных. Вы замечаете это у простых людей; на это я скажу, они – чистокровны, не дегенераты; это малообразованно, это – по-простому. Эта вещь, которую мы с вами начали, хорошо было бы вернуться к чему-то древнему или было бы хорошо, чтобы что-то новое родилось в вас. Вы можете начать видеть, когда приходите ко мне в седьмой раз. Вы не имеете контакта или вы не отравляете себя, одно или другое, чтобы двигаться к тому, что вы желаете. Возможно иметь общий контакт посредством цели. Это возможно с практикой. Например, когда вы сидите вместе, не тратьте время внутренне, как в жизни. Используйте эту возможность, чтобы выполнять упражнение; внушите себе, что эта атмосфера вокруг вас пробуждает желание двигаться к цели… каждый, кто находится здесь. Эта атмосфера поддерживает в движении всем вашим существом к общей цели. Когда вы находитесь вместе, внезапно, автоматически это создает это тепло. Вы можете получить ответное действие во всем городе. Париж велик; но если вы начнете, станет возможным, понемногу, то, что если одно движение произведено в этой атмосфере, оно произведет движение повсюду. Вы знаете о различных телепатических явлениях. Это как если бы атмосфера стала больше; этот материал формируется как паутина. Если, в одной из ячеек, появляется новая сила, это найдет соответствие во всей сети, как в электрической цепи. Необходимо, когда вы случайно оказались вместе, делать упражнение. Вы создаете фактор направления к осуществлению вашей цели всей вашей массой. Для этого необходимо, чтобы случились две вещи, само-внушение и представление в формах, но субъективных формах. Вначале вы поймете, что происходит; неважно рисовать это себе в точности. Представьте, что в вас есть сеть. Если один ток подается на одну точку, он появится везде, если одно чувство теплоты есть в одной точке, все точки почувствуют тепло, холод. Представьте теперь, что то, что случается в одном месте, случается везде.

Ланктен: Во время недель, что только что прошли, я пытался четко отделить две части в моей жизни. Я пытался устроить мою внешнюю жизнь как функцию моей внутренней работы, по которой я принял решение, и больше не делать эту работу в такие моменты, свободные для жизни. Центр этой работы – упражнение по «наполнению», которое позволяет мне достигнуть формы, в которой я всегда могу себя найти. Но в жизни я встречаюсь с двумя препятствиями. Мое тело и моя голова. Мое тело – препятствие, которое я знаю. Я знаю, как возобладать над ним. Но то, что я не могу подчинить себе – это моя голова, мое внимание. Я не вижу, как разрушить это препятствие. Когда я форсирую, я всегда достигаю результата, но я чувствую, что неправильно форсирую.

Г.: Вы знаете, что вашим телом вы рано или поздно добьетесь успеха. Голова не существует; это результат тела.

Ланктен: Но когда тело полностью пассивно…

Г.: Вашей головой вы можете; вашей головой вы не можете… но голова – это тело.

Ланктен: Телом я вижу, что делать, но не головой.

Г.: Работайте телом, для вашего тела.

Ланктен: Вы забыли о голове.

Г.: Если тело меняется, голова изменится… другое тело, другая голова. Если вы уже чувствуете что-то своим телом, продолжайте. Голова будет следовать за телом.

Мадам де З.: Голова ничего не должна делать; она должна присутствовать как свидетель. Она научит себя вспоминать.

Г.: Это послужит вам помощью во вспоминании. Роль вашей головы – присутствовать. Служба вашей головы – быть постоянным свидетелем. Мало-помалу, она перестанет отсутствовать. Через это вы можете измениться. Это очень хороший совет.

Кан: У меня есть чувство этого упражнения. Я чувствую вещи, которые я наполнил. Но я теряю стремление; у меня возникают нервные напряжения, которыми я не могу управлять.

Г.: Вы потеряли ритм. Необходимо делать разные вещи. (1) Нормально вдыхаете; (2) Держите воздух, становясь ненапряженным; (3) Выдыхаете, не напрягаясь. Необязательно расслабляться, когда вы задерживаете воздух.

Кан: У меня всегда выдох с напряжением.

Г.: У вас нет ритма, возможно, у вас есть другие дисгармонии.

Кан: Вы сказали мне вдохнуть немного воды; у меня всегда одна ноздря закладывается.

Г.: Вы должны продолжать. Если вы болели всю жизнь, невозможно поправиться за одну неделю. Вы уже изменились; раньше всегда одна ноздря закладывалась. Доктор, это оригинальная вещь – то, что это органическое проявление исчезает. Оно перемещается в другое место, поэтому это не болезнь; и все же – болезнь. Для всех врачей болезнь здесь или там; я говорю, что это проявление может исчезнуть и переместиться куда угодно, сюда или сюда… Если не болезнь, то что это? Это оригинальная абсурдная вещь, но пациент понимает это.

Кан: Раньше всегда у меня было впечатление, что если бы меня направляли, у меня получилось бы заставить это напряжение исчезнуть.

Г.: Продолжайте и делайте новое специальное упражнение. Для начала возьмите ваши часы и разделите ваше время на три части, не больше 10 секунд каждая, от 5 до 10 секунд, и не часто, 2 или 3 раза в 24 часа.

Кан: Не в жизни.

Г.: С упражнением это лучше всего. Уделяйте этому половину внимания.

Паке: Как я могу узнать и определить, отождествлен ли я с работой.

Г.: Вы никогда не должны работать больше одной третьей времени состояния бодрствования; если во время других двух третей вы думаете о ней, значит вы отождествлены. Это просто заметить.

Абулькер: Вы сказали мне, что бывают моменты для того, чтобы возненавидеть своих родителей… теперь я могу это сделать. Теперь я понимаю, что я должен возненавидеть взгляды, которые я имел относительно них и что я должен жить так, как если бы я всегда был сиротой.

Г.: Вы жалеете себя в такие моменты?

Абулькер: Напротив, я получаю от них какую-то силу.

Г.: Какую силу?

Абулькер: Силу рассчитывать только на себя.

Г.: Вы слышали мое объяснение? Как вы чувствовали, я был доволен или недоволен?

Абулькер: Поскольку вы говорили со мной об этом довольно давно, вы должны знать, что должно случиться.

Г.: Не забудьте спросить мадам де З.Сколько сейчас времени?Попробуйте теперь сделать упражнение по созданию сети. Все братство тоже делало ту же самую вещь. Вы знаете пословицу: «Один за всех, все за одного». В обычной жизни это ложь, потому что это нереализуемо. Но тут – братство. У них всех была общая цель. Один из них – где-то там; но он должен желать, что все этого достигнут, и, наоборот, остальные тоже обязаны помочь ему. Этот пример ведет к тому, что нужно делать. Это поможет вам получить контакт. Даже эгоистически нужно желать этого, потому что в любом ослабленном состоянии помощь может прийти. Можно сказать, слово в слово, что это – как паутина.

Мадам Тезенас: Может ли прийти помощь самому слабому таким образом?

Г.: Не в этом дело. Это только побуждение. Есть две вещи: материя и сила. Это упражнение – чтобы подгонять, побуждать, приводить в движение.

ПОСЛЕ ОБЕДА

Г.: Блондинка номер два, что нового с вашим здоровьем?

…

Г.: Хорошо или плохо – это не существует. Существует только изменение.

Мадам Ви: У меня больше головных болей.

Г.: Иногда плохим называют то, что хорошо. Раньше у вас никогда не было головных болей; так что это очень хорошо. Возможно, то, что я сделал – это пробуждение. В вашем мозгу не было крови. Кровь через него никогда не проходила; теперь кровь проходит, и у вас появились боли.

Мадам Ви: Я ожидаю…

Г.: Мне интересно это знать. Вы не должны ждать; иногда невзгоды других делают меня счастливым.

Мешин: Я забыл вас спросить кое о чем. В упражнении по «заполнению» мне было трудно заполнить бедра.

Г.: Как вы это назвали? А, ноги… Мы поговорим о ногах. Ничего не меняем из того, что я объяснял. Вы должны приобрести власть над свиньей и она должна стать козлом. Возможно, сейчас свинья – на очень хорошем пути. Возможно, сейчас только ногам осталось измениться. Не уделяйте особого внимания тому, что касается вашей ноги. Рано или поздно это произойдет. Теперь у вас есть другое качество; не отделяйте бедра от головы. Все это будет сделано.

Мадам Т.:У меня получилось сделать «заполнение» с очень большой остротой.

Г.: Возможно, вы впервые поместили в это все свое сознание. Но прежде всего, какое упражнение вы делаете?

Мадам Т.: «Заполнение».

Г.: Вы присутствовали, когда я объяснял его?

Мадам Т.: Нет, мадам де З. объяснила его мне.

Г.: О, мадам де З. Весь процесс происходит без меня. Я чувствую, как будто я свалился с луны.

Мадам Т.: Я чувствую упражнение очень хорошо, но у меня создалось впечатление, что это нудная работа. Вначале оно было мне интересно, потому что оно было новым.

Г.: У вас есть цель, ради которой вы делаете, в целом, все эти вещи?

Мадам Т.: Да, у меня есть цель.

Г.: Я всегда относился к вам как к случайному посетителю. Теперь нужно кое-что узнать. В чем ваша цель?

Мадам Т.: Чтобы у меня получалось быть собой.

Г.: А вы не являетесь? Вы подозреваете, что можете преуспеть в бытии? Так… Пока еще вам рано делать это упражнение. Вы можете много от него получить, но вам недостает подготовки, чтобы их делать. Вы должны делать только одно упражнение – 2 или 3 раза в 24 часа: расслабляться сознательно. Вы позволяете своей мысли, как полицейскому, проверить везде, что ваши мышцы не напряжены. Существует три типа мышц: большие, средние и маленькие. Вы должны отводить по неделе на каждую категорию мышц. Когда вы будете уверены, что можете расслабиться полностью, тогда возвращайтесь ко мне и задайте снова ваш вопрос. Не «выкладывайте» (“lay down”), спрашивайте. Можете ли вы объяснить по-французски: «выкладывать» и спрашивать? «Выкладывать» – это всегда для определенных внутренних вещей. Вы никогда не можете «выкладывать» вопрос. Можно «выкладывать» сигарету, но не вопрос. Мы говорим о том, что касается хлеба – «выкладывать», но вопрос – другое качество; задавайте вопрос, не выкладывайте. Если бы вы были профессором французского языка…

Патрик Паттерсон. Голоса во тьме. Встреча 28

(Вначале делали упражнение, ожидая мистера Гурджиева. Гурджиев появился позже, стал говорить с мадам де Зальцманн)

Гурджиев: Мне было бы очень интересным узнать о вашем самовспоминании. Как продвигается эта Работа? Часто вы забываете? Это легко? Трудно или что-либо еще? Втянуты ли вы в жизнь и как часто практикуете его? Или не часто? Кто делает это? Как? Какую оценку вы даете самовспоминанию? Я бы хотел, чтобы кто-нибудь рассказал мне как он ведет себя в отношении его (самовспоминания)

Вопрос: У меня было впечатление, что мое самовспоминание не является добровольным. Оно происходит со мной в определенные моменты. Я бы хотел делать его в моменты, когда это трудно и когда я не способен делать его.

Гурджиев: Не в этом дело. У вас есть задание вспоминать себя. Мы делаем его как задание. Вы понимаете?

Спрашивающий: Не очень хорошо.

Гурджиев: Вы забываете?

Спрашивающий: Иногда я нахожусь в хорошем состоянии и делаю его хорошо.

Гурджиев: Состояние – это одна вещь, а самовспоминание – другая. Это дело головы. Часто ли вы вспоминаете себя или часто забываете себя?

Спрашивающий: И то и это. Я часто делаю это в течение дня. Временами я решаю делать это как отдых и забываю. И также очень часто, я делаю его без заранее принятого решения (спонтанно).

Гурджиев: Другими словами вы забываете вспоминать себя когда это необходимо; но когда это бесполезно, вы вспоминаете себя автоматически. Это вовсе не ваша цель. Нужно приучать себя к сознательному самовспоминанию. Вы не достигнете успеха пока не будете выполнять задание вспоминать себя всем своим присутствием- например в 4 часа, 5 часов, шесть часов и говорить «Я есть».

Спрашивающий: Я не понимаю как можно помнить себя в жизни. При в самовспоминании в лучших условиях, останавливая себя, успокаивая себя я уже я достиг лишь маленьких вещей с таким трудом, что могу сказать что никогда не помню себя в жизни.

Гурджиев: Тогда вы ничего не делаете сознательно. Все, что вы делаете, вы делаете автоматически.

Спрашивающий: Тогда что же делать, сэр?

Гурджиев: Дайте себе задание «Все или Ничего». Если вы не сможете сделать этого, тогда вы ничто. Вы должны выполнить это.

Спрашивающий: Я делал это.

Гурджиев: Нужно принять задание помнить себя.

Спрашивающий: Но как помнить себя, если даже в самых благоприятных условиях я не могу этого делать?

Гурджиев: Чем хуже условия, тем лучше результат. Именно поэтому нужно это делать. Не считайтесь с условиями, принимайте во внимания моменты принятия решений. Каждые три часа вы должны полностью помнить себя. Вы входите в себя; вы чувствуете что существуете всем своим присутствием и это – это ваше задание. После этого вы все прерываете. Нельзя всегда помнить себя. Что имеет значение – так это то, что вы делаете это сознательно. За счет автоматического решения – оно ничего не стоит.

Спрашивающий: Я не понимаю, сэр, как вы хотите, чтобы я понял слово сознательный, поскольку никогда…

Мадам де Зальцманн: Потому что вы решили заранее намеренно решили – вы чувствуете т.е. сознательно.

Спрашивающий: Но это слово не имеет никакого смысла для меня.

Мадам де Зальцманн: Намеренно заранее.

Спрашивающий: Ощущение не сильно. Я уже делал нечто подобное.

Гурджиев: Ваше решение не сильно. Вы должны решать многие вещи. Вы должны привести себя в спокойное состояние – расслабленное – и в этом состоянии принять решение. Вы пытаетесь это. Десять раз, сотню раз вы провалитесь. Вы продолжаете. Вы стараетесь. Мало по малу вы тренируете себя и добьетесь. Но не за счет одного усилия. Это очень маленькая вещь; Но она – одна из наиболее важных. Вспоминайте себя сознательно. Сознательно. То есть, за счет собственного решения. Вспоминать себя и в то же время собирать себя, проникать глубже в самого себя – это те условия. Если вы не можете продолжать делать это в течение долгого времени, пытайтесь делать это в течение короткого отрезка времени.

Спрашивающий: Я никогда не входил вглубь себя.

Гурджиев: с самого начала никогда?

Спрашивающий: я не продвинулся.

Гурджиев: Вы не делали это. Вы уже поняли «сознательно» – вы сказали так себе. Тогда делайте это.

Спрашивающий: Почему я не преуспел, мистер Гурджиев?

Мадам де Зальцманн: Вначале вы должны делать это за счет собственного решения, не по случаю, не потому что это случайно приходит вам в голову. Но вы приняли решение делать это в определенный момент и вы делаете это.

Спрашивающий: Но я и так делаю это, подобно тому как вы говорите.

Гурджиев: Вы делаете это плохо. Делайте это так же, как вы даете себе обещание быть здесь в 7 часов. Это пример. Если вы не делаете это подобно этому, то оно вообще ничего не стоит. Дайте себе обещание и делайте. Вы даете себе обещание помнить себя в определенный момент.

Спрашивающий: Я делаю почти так. Но я действую автоматически. Мое решение автоматически. Я не продвинулся в чувствовании себя человеческим существом.

Гурджиев: Вы должны выполнять упражнение, которое позволит вам быть более собранным. Учитесь собираться. Выбирайте моменты, которые кажутся благоприятными. Присядьте. Не позволяйте никому мешать вам. Расслабьтесь. Все ваше внимание – вся ваша воля – должна сконцентрироваться на вашем расслаблении. Успокойте ваши ассоциации. После – только после – начинайте думать.

Спрашивающий: Да. Я уже пробовал, но у меня не получается.

Гурджиев: Подождите. Не мешайте мне – не перебивайте. Вы никогда не делали так. Ваши объяснения доказывают мне это. После, когда вы успокоили ваши ассоциации, только тогда, начинайте упражнение – сознательно, со всем вниманием, изо всех сил.

(Мистер Гурджиев обсуждает упражнение).

Вот как нужно выполнять упражнение. После отдохните и пошлите упражнение к черту. Повторите его снова вечером. Это упражнение сделано специально, чтобы позволить достичь собранного состояния. Это первое упражнение. Его трудно освоить с первой попытки. Нужно заставлять атмосферу оставаться внутри ее границ – не позволять ей идти дальше, чем следует. Это первое упражнение для того, чтобы собраться. Это упражнение я дал каждому. Никто не понял ни что такое собранность, ни что такое уделять внимание.
Я это увидел по тому, как вы говорите. Если бы вы продвинулись в его выполнении, то вы бы достигли по-настоящему хорошего состояния, и вы бы смогли, за счет своей воли, войти полностью в себя.
Когда вы говорите «Я есть» вы почувствуете, что вы в себе, вы почувствуете целостность тела – эхо от «Я» – и когда вы скажете «есть» у вас будет ощущение, полное, что вы – это вы. Но если вы будете делать в течение десяти лет Я есть, Я есть, Я есть, – Это никуда вас не приведет, кроме как в кандидаты в сумасшедший дом. Делайте или это или ничего. Начинайте все с этого упражнения. Это первое упражнение для вспоминания себя.

Спрашивающий: Точно ли я почувствую эту атмосферу без всяких сомнений – без того, чтобы спрашивать себя не является ли это воображением – потому что так я делаю все упражнения. Я иду, иду, а затем останавливаю себя; Я спрашиваю себя, не является ли это все воображением. Я больше не хочу воображать.

Гурджиев: Вы еще не делали это упражнение. Делайте его. Только тот, кто делает может судить о результатах в себе.

Спрашивающий: Я делал его, Мистер Гурджиев давал его (указывает на того, кто спрашивал первым)

Гурджиев ( 1-му Спрашивающему) Я давал его вам? Какие вы получили результаты?

Спрашивающий: Вспоминание было лучше. Я лучше почувствовал «Я».

Гурджиев: Вам его не хватало?

Спрашивающий: Да, но интенсивность вспоминания во мне убывает очень быстро.

Гурджиев: Вы действительно делали его регулярно в течение долгого времени?

Спрашивающий: Я не делал его в течение долгого времени.

Гурджиев: Вы делали его в течение нескольких дней?

Спрашивающий: Не дольше.

Гурджиев: Я не понимаю как оно может ослабляться? Если вы в состоянии вспоминания – половина вашего внимания должна быть сконцентрирована на «Я есть», а другая половина должна контролировать удержание этого состояния. Ваша голова играет роль полицейского. Она следит за вами, охраняет ваше состояние. «Я есть» другой частью внимания. А другая часть наблюдает.

Спрашивающий: Но энергия контроля повышается, а затем спадает.

Гурджиев: Вы не делали это так, как я сказал вам. Половина вашего внимания должна наблюдать – но вы позволяете уйти ассоциациям. Ваши мысли выстроились на парад в Париже. Они идут в другую страну. Ваша атмосфера – ваше воображение покидает вас, а вы остаетесь с вашим автоматическим вниманием. Если вы делаете это так, тогда нормально, что она уменьшается. Нужно делать тысячу и тысячу раз то, что я говорю.

Спрашивающий: С другой стороны я заметил, что мое самовспоминание лучше, если оно делается не так часто.

Гурджиев: Это маленькая вещь. Прежде всего приучите себя оставаться в собранном состоянии. Это то, что вам не хватает. То, что вы говорите – маленькая вещь. Если вы сделаете то, что я вам говорю, вы будете способны делать в тысячу раз больше.

Спрашивающий: Мистер Гурджиев, я заметил, что если я достигаю очень интенсивного самовспоминания, когда делаю упражнения, тогда в обычной жизни происходит обратное: если я пытаюсь играть роль или вспоминаю себя, когда нахожусь в кругу других людей, результат намного более поверхностный.

Гурджиев: Я объяснял это тысячу раз. Вы никогда не должны использовать в жизни результаты работы, до тех пор, пока эти результаты не зафиксировались в вас. Ничего не используйте, ни на что не надейтесь.

(Мистер Гурджиев говорит по-русски с мадам де Зальцманн)

Спрашивающий: Нужно ли ограничить себя лишь упражнениями или нужно также играть роль?

Гурджиев: Также. Человек, который работает всегда ищет средств, чтобы делать. Если вы встречаетесь со многими людьми, вы можете извлечь из этого большую пользу. Это позволить в вас вырасти нечто, если вы будете делать все хорошо.

Спрашивающий: Что значит играть роль? Значит ли это вести себя на людях так, как будто не работаешь?

Мадам де Зальцманн: Мистер Гурджиев говорил это сотни раз: внутренне не отождествляться, внешне делать все, как и раньше, как будто ничего не случилось; но сознательно, вместо того, чтобы позволить себя увести.

Гурджиев: А делать так, чтобы никто не заметил никакой перемены в вас, и то, что вы делаете некую внутреннюю работу. Важная работа для вас – это пытаться не отождествляться. Внешне, вы продолжаете делать то, что требуется жизни. Но вы играете роль. Что занимает вас целиком – так это ваша внутренняя работа. Чтобы быть способным работать, нужно не быть отождествленным внутренне. Внешне делайте все ваши обязательства. Но не выходите из себя; играйте роль. Сознательно, делайте все то, что вы должны делать.

Спрашивающий: Я пережил в самовспоминании нечто, которое, как я думаю не ново. Я пережил более интенсивное ощущение в смысле сильного утверждения.

Гурджиев: Что вы имеете в виду?

Спрашивающий: Я имею в виду, что мое самовспоминание изменилось в этом смысле. Затем, внезапно, мне показалось, что я лишился всей моей энергии, стал пустым. И я спал как сонная масса.

Гурджиев: нет, подождите. Я хочу перевести ваше слово.

Спрашивающий: Утверждение? (Affirmation)

Гурджиев: Что? Что оно делает?

Спрашивающий: Добровольный импульс более сильный.

(Мадам де Зальцманн говорит по-русски с мистером Гурджиевым)

Гурджиев: Вы делаете это слишком долго.

Спрашивающий: Нет.

Гурджиев: Не нужно работать долго. Остановитесь и делайте что-то еще. Останавливайте себя, до того как заснете, у уже говорил – останавливайтесь как только почувствуете себя уставшим.

Спрашивающий: Я не чувствую себя сонным когда начинаю упражнение. Затем, внезапно, моя энергия исчезает.

Гурджиев: Ассоциации высасывают вашу энергию.

Спрашивающий: Все останавливается.

Гурджиев: Не делайте слишком много. Делайте лучше ради качества, и меньше ради количества.

Спрашивающий: Но я уже итак работаю очень мало.

Гурджиев: Делайте все мало по малу. Если вы работаете сознательно, и даже полусознательно, это съедает вашу энергию. У вас только один аккумулятор, а не десять. Он заряжается когда вы спите, а затем вы съедаете энергию. Так все проиходит. Не нужно оставлять лампочку горящей слишком долго.

Спрашивающий: Не нужно ли тратить меньше энергии на внешнюю жизнь, для того, чтобы больше оставалось для работы.

Гурджиев: Это не имеет ничего общего с этим. Не беспокойтесь об этом. Внешняя работа происходит совершенно автоматически и требует слишком мало энергии. Позвольте идти жизни так, как она идет. Берегите вашу энергию для работы. Работе нужно много энергии.

Спрашивающий: Мистер Гурджиев, я говорил Вам на прошлой неделе, что я являлся рабом собственной жалости. Вы дали мне упражнение для того, чтобы вспоминать себя. За счет этого упражнения мне удалось стать спокойней. У меня было ощущение боли и в то же время органичное ощущение самовспоминания, и все же не очень глубокое. Я не могу координировать. Я чувствую то одно, затем другое. Должен ли я продолжать.

Гурджиев: Да, продолжайте. По прошествии недели, я еще не могу ничего сказать. Иногда нужен год или два для того, чтобы можно было что-либо сказать.

Спрашивающий: Мистер Гурджиев, мое самовспоминание, как задание во внешней жизни, не изменилось. Но если при самовспоминании я нахожусь один, то я наблюдал такую же вещь как ( показывает на другого студента) – Я засыпаю. Мое тело вырывается – Я не могу удержать его.

Гурджиев: Вы должны бороться с собой. В добавок к вашему времени, уделяющемуся на упражнения, делайте в течение десяти минут упражнение со скрещенными руками.

Спрашивающий: Я уже делал это. Но, когда я пытаюсь делать упражнение еще раз, я снова хочу спать.

Гурджиев: Разотритесь холодной водой после. Если это не поможет, скажите мне. Я дам вам «птичий язык» (Мистер Гурджиев объясняет, что «птичий язык» – это карликовый красный перец)
Тот, кто попробовал его, никогда не забудет. Он пробудит вас на целую ночь. Я дам вам два или три перца. Но прежде, попробуйте это, растирайтесь холодной водой.

Беседа на русском языке между мистером Гурджиевым и мадам де Зальцманн

Мадам де Зальцманн: Если вы разделяете ваше внимание правильно, одна часть расслябляется, другая концентрируется, вы не можете заснуть. Сон приходит, если все ваше внимание только расслабляется.

Гурджиев: В ее случае ( смотрит на студентку) работа заставляет ее спать.

(Глядя на другого студента) В его случае потому, что он плохо себя разделяет. С одной стороны он дает своим ассоциациям свободу проснуться. Это совсем другая вещь. Он говорит « у меня так же как у нее», но причина не одна и та же. Она действительно работает и теряет энергию, но в вашем случае причина в том, что вы плохо работаете, неправильно.

Спрашивающий: Мистер Гурджиев, иногда мне надоедает самовспоминание. Я жду с нетерпением когда закончится время, которое я выделил на упражнение. Это нелепо. Но я не могу этому помочь. Иногда я чувствую чудесную полноту, но в другое время абсолютно ничего. Я не могу этому помочь и когда это состояние наступает, я не знаю из-за чего оно.

Гурджиев: Это показывает, что автоматизм очень силен в вас, что у вас есть много слабостей, много собак, много результатов « пересола». Вы должны убить их. Как может наскучить божественная вещь?

Спрашивающий: Чего-то не хватает в моих самовспоминаниях.

Гурджиев: Это симптом того, что в вас имеются отвратительные вещи. От всего этого нужно внутренне очиститься прежде, чем стать достойным выполнять это упражнение. Уделяйте в десять раз больше внимания для внутреннего вашего очищения, чтобы сделать его достойным. Вы не достойны. Имеется слишком много собак. Вы понимаете, что я называю собаками? Различные вещи выкристаллизовались в вас за счет жизни, образования. Все эти результаты играют роль факторов, создающих ассоциации, которые постоянно всплывают и уносят нас. Таких факторов множество. Невозможно убить их сразу. Но мы должны обратить их в функции. В настоящем один из этих факторов часто становится вашим «я» и направляет вас. Пока не придет настоящее «Я» их место должно быть занято головой – голова должна играть роль «я».

Спрашивающий: Мистер Гурджиев, когда я вспоминаю себя, я никогда не испытываю чувство полного удовлетворения. Чем больше я концентрируюсь, чем ближе чувствую себя к этому, но что-то отделяет меня и в конце у меня возникает скорее чувство неудобства и отвращения.

Гурджиев: Отвращения к чему?

Спрашивающий: Отвращения к себе, отвращение… (замолчал)

Гурджив: Вы не могли бы остаться после встречи? Я скажу вам, что создает в вас неудобство.

Спрашивающий: Мистер Гурджиев, как узнать этих собак, как знать, которые из них наихудшие? И тогда, нужно ли атаковать их и как? Или нужно продолжать с общей процедурой?

Гурджиев: Вообщем, в каждом эти собаки имеют склонность жить вокруг центра. Это их место. Факторы кристаллизуются в соответсвии с доминирующим центром. У нас четыре центра, четыре локализации, четыре деревни, где живут собаки. В одной деревне их много, в другой – меньше, а в другой – их всего несколько. В разных людях существует большее или меньшее число собак в каждой деревне. Эти деревни – мысли, чувства, ощущения и секс – который является очень важной деревней. У одного человека много собак в одной деревне, у другого – в другой. Это зависит от того какая деревня наиболее обжита. Мой совет, поскольку вы спросили меня…Повторите ваш вопрос.

(Студент повторяет вопрос)

Вообщем, для того чтобы убить собак, чтобы они вас больше не беспокоили, и не имели больше силы над вашим «я», мой совет заключается в следующем ( это относится ко всем): Первая вещь – это освободиться от собак в деревне секса. Затем в других. Но прежде всего, вы должны ликвидировать интимных собак. Позже, вы сможете перенести ваше внимание на другие деревни. Но как связать их? Прежде всего поставьте себе задачу никогда не позволять собакам действовать так, как раньше. Бейте их сразу по голове. Если вы узнали своего врага, ваша задача бороться с ним. Может быть это и есть ваш настоящий враг. Один за другим вы станете господином всех этих собак. А затем, отправляйтесь в другую деревню. Таким образом, вы постепенно одолеете всех своих врагов. Я повторяю, это не вопрос того, как убить их. Если что-то выкристаллизовалось – это навсегда. Это может даже оказаться ценным качеством, если вы используете его как материал, как функцию. Но они никогда не должны брать верх, им не должно позволяться фиксировать ваше «я» и входить в них. Это должно быть вашим заданием. И это касается всех вас.

Спрашивающий: Мистер Гурджиев, шесть функций – это функции? Это не что-то, что нужно уменьшать и выравнивать настолько, насколько возможно?

Гурджиев: Мы не говорили о функциях, которые являются частью нас, а собаках, т.е. слабостях вокруг наших функций. Функции – это деревни – их нельзя изменить. Что же касается собак, нужно изменить их воспитание.

Спрашивающий: Я предполагаю, что в слабых деревнях живет много собак. Так ли это?

Гурджиев: Может быть деревня становится слабой потому что там живет много собак, которые ослабляют ее. У каждой собаки есть имя в этих деревнях. Я знаю все их имена. (Мистер Гурджиев шутит над собачьими кличками)

Спрашивающий: Нужно ли долго слушать дыхание? Склоняешься делать это с дыханием…

Гурджиев: Не делайте это с дыханием. Это может дать вам неправильный темп. Берите необходимое время для дыхания и для ощущений. Это станет вашей мерой. Вы понимаете?

Спрашивающий: не было бы лучше, вместо того, чтобы делать все упражнения, делать только одно, например, в течение недели?

Гурджиев: Если это больше вам подходит. Я не знаю ваши семейные обстоятельства. Но эти два упражнения хороши для вас. Эти два упражнения действительно позволят вам начать.

Спрашивающий: Я пронаблюдал две вещи. Идеи производят очень сильные чувства во мне. Но я часто вижу, что жизненное существование не имеет никаких идей. А затем я заметил, что у меня нет никаких чувств к нему.

Гурджиев: В чем заключается ваш вопрос?

Спрашивающий: Мой вопрос, словом – как переживать чувства, как быть человеком?

Гурджиев: Прежде всего вы должны чувствовать, что есть идеи и Идеи. Например, у сумасшедшего может быть идея, что он Наполеон, или некая подобная большая вещь. У него есть идея. А какие у вас идеи? Если у вас есть идеи, то это идеи сумасшедшего человека. Человек, у которого нормальный процесс мышления увидит, что ваши идеи – это не настоящие идеи. У него есть настоящие идеи. Вы должны понять эту правду.

Спрашивающий: я не очень хорошо это понял.

Мадам де Зальцманн: Мистер Гурджиев имеет в виду, что вы верите вашим идеям. Вы верите в то, что они являются идеями. Вы не думаете, что у других более нормальных есть настоящие идеи.

Спрашивающий: Но присутствие идеи в другом человеке всегда воздействует на меня.

Мадам де Зальцманн: А мистер Гурджиев отвечает, что вы движетесь, только, если эта идея ваша.

Гурджиев: Сумасшедший, который считает себя Наполеоном, также как и другие сумасшедшие, которые верят, что они Наполеон. Они понимают друг друга, совещаются вместе! Нет. Думайте безучастно о своих идеях. Какое качество имеют ваши идеи? Почему с определенным человеком у вас устанавливается желательный контакт, тогда как с другим человеком устанавливается нежелательный контакт? Проанализируйте это безучастно; когда у вас будет материал в отношении этого вопроса, мы поговорим об это, и скажу много полезных вещей вам. У меня есть некоторый материал в отношении вашего вопроса. В течение моей жизни я работал пятнадцать лет в психиатрической больнице, где было четыре тысячи сумасшедших, самая большая психиатрическая больница в мире, недалеко от Ташкента.

Спрашивающий: Я сделал эти наблюдения чтобы спросить у вас этот вопрос: как развить чувства?

Гурджиев: Делайте то, что я вам говорю. Это пробудит все факторы ваших чувств, запаситесь честностью, честностью с самим собой. И проводите ваши анализы безучастно.

Спрашивающий: Я не вполне понимаю. Безучастные анализы чего?

Мадам де Зальцманн: Попытайтесь понять, за счет безучастного анализа, который позволяет вам установить контакт с кем –либо а не с другим. Проанализируйте это честно в самом себе.

Время, мистер Гурджиев позволяет вам уйти.

Встреча, Четверг  13 Июля, 1944

Mme de S: Есть какие-либо вопросы?

Д-р Блано: Во время работы у меня появляется впечатление полного исчезновения моего физического тела. Я ощущаю две различных вещи; одна,  которая более огромная, чем мои обычные пропорции и которой я не знаю границ.
Другая, более внутренняя, более ограниченная, способная управлять мной (направлять меня) и которая  не имеет точной формы, хотя она сравнима с моим телом.

MG: То что вы объясняете сейчас, не похоже на нашу работу. Если вы продолжите, у вас будет прекрасный шанс вскоре быть кандидатом в сумасшедший дом. Это состояние, которое известно спиритуалистам и теософам.
Прекратите немедленно. Вы не должны забывать, что у вас нет пока еще „Я“, „Мне“. Не забывайте это. Только так вы можете иметь будущее. Позднее ваше тело будет иметь действительное „Я“, действительную „Самость“ которую  следует  иметь любому нормальному человеку. Сейчас вы чувствуете отсутствие тела, нет?

Блано: Да.

MG: Вы должны чувствовать свое тело в десять раз больше. Нет необходимости оставлять свое тело. Необходимо  укреплять его. Многие люди существуют подобно вам; они психопаты.

Блано: Как я могу усилить ощущение моего тела, когда я чувствую, что оно уходит?

MG: Мойте голову холодной водой. Делайте сложную гимнастику. Например, держите руки крест-накрест 15,20 минут, полчаса и в это время думайте „Я есть“, „Я хочу быть“. Думайте с телом. Чувствуйте свое тело.
Гоните все психопатические ассоциации; это болезнь, слабость.

Yahne: Мне кажется, что я более и более материальный (телесный, физический). Мое единственное сознание в моих чувствах. В моей обычной жизни и в моих упражнениях, я испытываю дискомфорт, будучи приклеенным к своим функциям  и не в состоянии отделить себя от них. Как я могу достигнуть более духовной жизни?

MG: Я понимаю то о чем вы спрашиваете и чего хотите. У вас нет внутреннего психического чувства. Вы хотите укрепить это. Я дам вам два упражнения, которые только для вас, ни для кого больше.
Необходимо отделить ваши органические функции от вашей индивидуальности. В момент, когда вы работаете, когда вы помните себя, у вас другое состояние, чем обычно. Для этого существует упражнение, даже целые серии упражнений. Вот первое: делайте его, к примеру сидя, удобно облокотившись и устроившись в кресле или на диване.
Существует точка, где руки присоединены к телу (туловищу – район плечей) и место, где ноги присоединены к туловищу (бедренные суставы); ощущайте и контролируйте эти 4 точки все время. Там должно быть сконцентрировано все ваше  внимание. Пошлите к чертям все остальное. Когда вы говорите „Я есть“, представляйте эти 4 точки, как 4 колонны  на  которых поддерживается ваше „Я“. Сфокусируйте свое внимание; не на конечностях и не внутри тела. Вся ваша концентрация  зафиксирована на этих 4-х  местах. Делайте это для вашей будущей реальной „Самости“. Для того, чтобы начать научитесь узнавать это состояние; это как мера, ключ. ВЫ будете „помнит себя“, когда вы сможете хорошо ощущать эти 4-ри точки.
Оставьте все остальное. Живите жизнь как прежде. Это ваше единственное упражнение, но делайте его очень серьезно с тем, чтобы все наиболее сосредоточенные (сконцентрированные) моменты вашей работы базировались на этих точках. Затем, у вас будет право на настоящую индивидуальность. Эти вещи только могут служить барьером между вашей индивидуальностью и вашими „прежними“ функциями. Я говорю „прежними“ потому, что вы должны иметь новое качество функций. Весь мир должен иметь новое качество функций – из-за неправильной жизни  в прошлом. Необходимо создать барьер. Для вас, это будет  результатом этого упражнения;  затем вы сможете иметь  новую сущность, независимую, и новую наружность, независимую.
Вам нужно иметь нормальное тело и нормальную психологию, без неправильных прежних функций. Это только для нее, и ни  для кого больше. Не пытайтесь делать  это из-за любопытства. Это очень опасная вещь.

Hignette: Я хотел бы спросить, как я могу быть уверенным в „самовоспоминании“ и в том, что я работаю с моими тремя центрами? Я понял, теоретически, необходимость этой работы(процесса), но я хотел бы знать, существует ли какой-либо критерий для этого.
(Позднее). Это скорее сомнение чем вопрос; я не знаю стоит ли его задавать.

MG: Вы поняли, что это было наивностью, то, что  вы спросили? Никогда не читайте спиритических книг. Это приводит к психопатии, к сумасшедшему дому. У кого есть вопрос?

Mme Debeau: Каждый раз после работы у меня большое отвращение и в тоже самое время  я очень утомлена. Физический аспект влечет за собой психический, и мне  не удается выйти из этого.

MG: Это недостаток холодной воды. Вам не нравится делать это. Это важная причина для развития(вскармливания, воспитания) противоречия. Организму не нравится это. Возможно, об этом спрашивает только одна голова. Это настоящая причина вашего сопротивления. Возможно, она сама об этом ничего не знает, но это так. Голова ожидает объяснений, причин… Тело очень избаловано и лениво.  Сейчас каждый день у вас различное психическое состояние. Продолжайте неделю и теперь с еще более холодной водой.

Mme Debeau: Я все бросила два дня назад.

MG: Забудьте сейчас, что вы этого не делали в течение двух дней. Ваше тело должно попросить извинения у вашего духа (сущности).
Если он простит, я тоже прошу. Поступайте, как будто бы вы болели эти два дня.  Сейчас я советую новую вещь: каждый день покупайте за 5 франков „flace“ и добавляйте его в воду.

Mme Debeau: Но, M.G., мне кажется, что  то, что я делаю, весь инструктаж, зависит от желания головы. Это растет слабее, и через мгновение все рвется.

MG: Ваша голова не может хотеть  (желать) в течение длительного времени. Когда аккумулятор разряжен, прекратите. Только  вы решайте: Я не хочу чтобы это животное доминировало надо мной. Простите, это ваше ленивое животное: оно подобно коту, собаке или мыши. Сейчас вы знаете, что вы  не можете находится в себе долго. Все что облагорожено в человеке, смиренно этому животному.

Mme Debeau: Еще я нахожу хорошие причины для сопротивления работе. Я лишилась всех своих иллюзий и, взамен, у меня нет ничего материального (ощутимого).

MG: Весь мир подчиняется этому. Вы частично остались на своем стула, и еще не пересели на другой. Вы сожалеете об этом. Это очень плохое состояние: находится между двумя стульями. Поверьте мне. Купите зеркало, затем начнется другая жизнь и другая иллюзия.

Mme Debeau: В жизни, когда люди причиняют обиду, нужно сказать себе: „Мне это безразлично. Это не обидно“, или же защищать себя от них?

MG: Хороший совет – посмотрите на каждый из этих случаев, как на способ работы, с тем, чтобы увеличить вашу волю. Это очень легко. Вы знаете какие зависимости вы имели раньше, автоматические. Сейчас отвечайте сознательно, делайте себя знающей осознанно.

Mme Debeau: Таким же образом?

MG: Как вы желаете. Понятия „Плохо“ или „хорошо“ не существуют. Результатом этого должна стать зарядка вашего аккумулятора для следующего проявления. Чем более осознанно вы это делаете, тем больше энергии вы будете иметь; и то, что казалось вам невозможным проявится лучше чем вы ожидали.

Boussik: Я действительно, последние несколько раз испытал на себе это. Я выяснил, что в  это время у меня больше не было отождествлений или негативных эмоций, что я уничтожил другого рода впечатления,  и что я обвинял себя.

MG: Во-первых, вы должны чувствовать себя чище и прекратить ваши „идиотизмы“. Затем вы увеличите энергию в вашем аккумуляторе.

Mme Durche: Можно ли каждый день делать это упражнение?

MG: Это хороший объект (изучения). Я счастлив, что вы осознаете. Контролируйте каждое действие. Если вы научитесь делать это осознанно и не автоматически, у вас будет совершенно другой результат.

Aboulker: Я хотел бы задать вам вопрос об угрызении совести. Мне очень тяжело это чувствовать. Например: кто-то представляет, что любит своих родителей. Работа показывает вам ваш эгоизм и это помогает вам пробудить ваши угрызения совести; но что касается меня, у меня не  было иллюзий по поводу себя в течении длительного времени, возможно, с 14 или 15 лет. Работа показала мне, что некоторые вещи, в которые я верил были полностью эгоистичными, и чем-то другим, чем эгоизм.

MG: Вы не можете иметь будущего, которого хотите без восстановления в памяти прошлого. Если вы останетесь таким, как вы есть, у вас не будет  будущего. Например, вы говорите, что работа показала вам часть в себе, которая не полностью эгоистична.

Aboulker: Сегодня я не чувствую частицы любви к моему соседу.

MG: О, это другой вопрос. Возьмите что-то другое, чем эгоизм.

Aboulker: (спрашивает в ответ на свой вопрос). Никогда не имея иллюзий о ценности чувств в отношении как сына так и брата. Эти убеждения не дают мне толчка для того чтобы вызвать совесть.

MG: Сейчас вы обратили внимание на большие вещи. Сейчас необходимо посмотреть на маленькие.  Ваша никчемность (бесполезность) относятся к таким маленьким вещам. Определенные, позитивные маленькие вещи, постепенно. Человек должен положить начало; эгоизм это большая вещь.

Aboulker: Я не хочу поступать банально. Вот почему я прошу содействия.

MG: Я понял, доктор, я искренне понял, что вас нужно. Когда вы меняетесь, когда вы становитесь другим, вы не можете это видеть.
Когда вы говорите „Я не могу этого видеть“, кто не может, который из вас? Вас много; в вас не один человек, а много людей. Попробуйте сделать некоторую статистику. Вас – четверо. Кто может видеть, кто нет? Когда?

Aboulker: В подавляющем большинстве случаев это обычный я, который видит привычного меня.

MG: „Привычный я“ не всегда одинаков; например, когда вы хорошо поели… Обычно мы говорим о трех функциях. Сегодня я говорю вам, что их четыре.
В целом их даже семь. В вас есть функция: сексуальная функция. Возьмите эти четыре функции; мысли, эмоции, инстинкт, секс. Как вы понимаете ситуацию, когда есть один босс, когда он руководит и управляет всем?

Aboulker: Я не достаточно хорошо понимаю.

MG: Подумайте два дня. Нет необходимости отвечать сразу. До настоящего момента я говорил о ваших, трех функциях, сейчас я говорю о четвертой, которая влияет на вас даже больше, чем ваша пища. Еда меньше влияет на индивидуум (человека), чем эта четвертая функция, чем секс. Сегодня, ваша сила ниже своей субординации. Вы являетесь функцией этой вещи.

Aboulker: Как можно преодолеть это? Не это ли видение себя?

MG: Я уже давал вам этот принцип. Возможно, вы  выбрали, с тем, чтобы посмотреть на вашу прошлую жизнь, линию, в которой это качество „себя“ или „эго“ отсутствовало. Сейчас же я вам советую ввести это, принять во внимание выше сказанное; также в ваших наблюдениях прошлого. Даже в ваших отношениях с отцом.

Aboulker: Мадам, я не совсем понимаю, что это за четвертый фактор?

Mme de S: Секс.

Aboulker: Мое отношение с родителями; отсутствие любви, профессиональное чувство. Однажды, в прошлом году, я почувствовал нечто другое. Я хотел бы раскрыть это.

MG: Я дал вам ключ для исследования вашего прошлого. В вас всегда разное сексуальное состояние. Какой результат вы имеете в одном состоянии? Какой результат в другом? Наблюдайте с этой точки зрения. Эти результаты дадут вам другую оценку. Сейчас вы понимаете?

Aboulker: Да, месье.

MG: Тот, кто имел инициативу в прошлом был Месье. Наблюдения раскроют вам секрет, и этот секрет откроет вас отверстие, через, которое уйдет угрызение совести.

Aboulker: Я прошу прошения, но я всегда боюсь быть непонятым.

MG: Иногда у меня ощущение непонимания. Это потому, что я хочу убедить вас понять нечто другое.

Aboulker: Я боюсь, что надо мной смеются.

MG: Я не нанес ни единого удара по вашему телу своей ногой. Доктор, я хочу заставить вас видеть в вашей жизни две стороны; одна  сторона – грязная (непристойная, мерзкая), другая – более отвратительная. Что меня интересует, это то, что  вы видите сами. Я бы даже не хотел давать вам на это импульс.
Это должно прийти от вас, от вас самого. До следующего раза вам следует думать об этой новой идее, которую я вам даю. Вы зададите мне снова свой вопрос, позднее; возможно, я вам отдельно отвечу.

Mlie de Gaigneron: Я хотел бы знать, откуда идет этот внутренний голос, который диктует нас наши действия, и который более верный (безошибочный) и надежный, чем инстинкт?

MG: Филипп, как вы? Вы снова немного выросли. Три месяца отсутствия, сейчас вы уже полностью поменялись. Когда кто-то не видит детей определенное время, он замечает, что  они выросли. Я знаю многих детей, которые стали молодыми женщинами, мужчинами. Есть даже такие кто постарели.

        Встреча понедельника, 9 Декабря 1946 года

MG: Кто хочет что-то сказать? Как идет упражнение? Меня интересует, что вы выяснили.

Mme de S: Кто выяснил нечто интересное для других, относительно  упражнения?

MG: Кто может продемонстрировать, что работает? Horande?

Mme de S: Значит, вы хотите сказать что есть вопрос? По одному.

MG: Значит, если вы ничего не выяснили, то  это потому, что вы не работали. Если вы  работали, то что вы делали?
(Mme de S повторяет). Мастурбировали. (Mme de S) Может кто-то это сказать? Даже вопреки хорошему вкусу?

Mme de S: Да, почему нет,  в этом случае?

MG: (говорит Шифферу): Вы только что прибыли, возможно, у вас есть, что сказать. Вы выяснили что-то?

Shaeffer: Я выяснил результат в первой части упражнения. Что-то появилось в каждой конечности, что я не знаю: как достичь наполнения. Когда я что-то чувствую, это воображаемо. Я отказался от всех осознанных действий. Прежде, я делал усилие с помощью головы. Я больше этого не делаю.

MG: Ваша голова должна быть полицейским. Это все. Она должна повторять вам все время, что вы заняты этой работой. Это не должно уйти.

Shaeffer: Тогда я ожидаю, что что-то случится.

MG: С помощью чувств?

Shaeffer: Да, предпочтительнее, чем создавать искусственно истощение; я не осознаю очень хорошо, что это может быть. Иногда я чувствую нечто, что-то возбуждает. Я чувствую это в том месте, где что-то тянется. Вторая фаза более тяжелая. Затем, я не знаю, что делать с этим.

MG: В начале, важно – это чувство. Затем, если вы  контактируете с чувством, вы проверяете какие у вас ощущения; затем -важна вторая вещь; Это способ с помощью которого вы выходите наружу. До сих пор никто не говорил об этом важном вопросе таким образом.

Edith: Я выяснил большую потребность расслабления в жизни.

MG: Если это так, у вас есть направление. Только, когда вы осознанно расслабляетесь и когда ваша голова помнит свою роль полицейского – релаксация имеет ценность. Если вы расслабляетесь в общем смысле, это слабость.

Edith: Я осознаю, что я вообще достаточно напряжен.

MG: Вы не должны расслабляться не осознанно. Еще когда вы  в состоянии пробуждения, вы должны расслабляться осознанно. Когда вы спите, все расслабляется вместе с вами; это не имеет  ценности. Это ваша зависимость(рабство).

Ziber: Сэр, в этом упражнении, сложность для меня заключается в сосредоточении на конечностях. Напротив, „sucage“ и „текучесть“ очень легкие.
Я счастлив это выполнять.  Самое большое усилие – начало упражнения. В жизни я плавно перехожу от одного к другому с большей энергией, и ускоряю движение, у  меня часто есть что-то для концентрирования (внимания) на упражнении, или, напротив, что-то безрассудное, подобно какофонии. Более безрассудное чем прежде. Я сделал наблюдение. Это потребность, если я нахожусь в постели, замкнуть круг; положить правую ногу на левую, правую руку на левую.

MG: Как замкнуть круг? Как это понять?  Я скажу вам то же самое. Не разрешайте своей голове отклоняться.

Ziber: Это происходит без какой-либо воли.

MG: Значит, зачем проверять это? Зачем об этом говорить? Это одержимость. Это может только дать вас много возможностей попасть в сумасшедший дом. Вы никогда не должны этого делать неосознанно.  Я советую вам не делать этого даже полуосознанно.  Между этими двумя вещами только психопатия, одержимость. Никогда не верьте. Не имейте доверия. Вы очень слабый человек. Если, в течении какого-то момента ваш центр тяжести находится в вашей голове, а затем, он перемещается в  солнечное сплетение и так далее, то это мастурбация. Эффект осознанности заключается в подаче инициативы (толчка) для всех ваших центров. Это деятельность. Все остальное материал для того, чтобы быть кандидатом в сумасшедший дом.

Ziber: Несмотря на то, что вы только что сказали, я думаю, что это тесно связано с работой.

MG: Я не знаю, но я знаю, что не должно случиться. Еще не должно. Ничего не ожидайте. Пошлите все остальное к черту. Для вас существует только ваше упражнение. Делайте его до тех пор, пока вы не будете полностью удовлетворены. Все эти комбинации и манипуляции могут прийти позднее, но не сейчас. Нельзя разрешать себе быть увлеченным. Это очень опасный момент. С одной стороны вы обладаете силой фиксации, и что-то навсегда может в вас войти.
Затем, вы были бы вынуждены стать моим клиентом, и я могу никогда ничего не делать  за сумму меньшую, чем с тремя английскими нулями; и существует
только одно средство, чтобы управлять этими вещами – гипнотизм. И я это не советую.

Говорит Godet.

MG :прерывает: Ваш вопрос ничего не стоит. Подождите. Вы не достаточно часто приходите. Вы приходите сюда раз в три месяца. соберите некоторый материал.
Для вас эта работа – одна среди прочих. Вы отвлекаете своим вопросом. Есть другая степень понимания. То, что вы говорите никого не интересует. Эти люди  многие годы прилагают усилия и серьезно работают. Вашим вопросом вы только вносите беспокойство.

В этом упражнении очень важно понимать, как может быть сделан наклон.  Это вещь, которую вы всасываете вместе с воздухом, которым вы дышите. Как? Что это?
Это не ваше дело. Из легких вы можете вызвать течение этого результата. Это должно идти из каждой части центра, не касаясь его. Затем, внизу, эти две линии соединяются, и, отсюда это распространяется по всей сфере сексуальных органов. Вы должны чувствовать всю сферу.
С вашей мыслью вы путешествовать везде, как будто бы вы быстро рисуете.
Вы циркулируете везде. Отсюда, вы  перемещаетесь в солнечное сплетение таким же образом. Вы поднимаетесь снова с двух сторон от пупка немного вперед от груди. (G. показывает периферию солнечного сплетения). Подобно этому, под кожей. Через спину невозможно добраться к солнечному сплетению. Всегда впереди, с каждой стороны.
Чтобы напитать голову. Вы начинаете с копчика и поднимаетесь по бокам. Слева и справа от позвоночного столба, с обоих сторон, траектория поднимается снова к каждой
части мозжечка к мозгу. (G показывает на Щековиче траекторию которая движется с каждой стороны позвоночного столба к середине ягодиц).
Чтобы вызвать поток в позвоночном столбе, вначале вы должны  выполнить упражнение, чтобы привыкнуть к ощущениям „Кундалини“. Вы знаете, что это? У нас был
раньше здесь хвост. Это необходимо делать только как упражнение, чтобы почувствовать эту точку.
Выполняйте упражнение с двух сторон, сбоку от позвоночного столба к основанию головы (шейные позвонки). Позвоночный столб должен чувствоваться в центре, ощущение должны быть одинаковыми с двух сторон. Удельный вес должен быть одинаков. Эти вещи очень важны. Сейчас необходимо специально тренироваться, чтобы чувствовать и установить контакт с этой траекторией. Затем, вам будет легко что-то послать по этим траекториям.
Параллельно с этим упражнением, необходимо одна вещь. Возможно, что кто-то получит. Но затем этот результат исчезнет. И чтобы это продолжало существовать,
нужно  делать одну специальную вещь с помощью осознанной мысли.  В начале и в конце каждого упражнения, вы должны притворяться….
Думайте, что вы  остановились до следующего раза и что в следующий раз вы получите больше. Вы должны быть уверены, что то, что  вы имеете – этого недостаточно.
Упражнение заканчивайте сознательно. Вы уже можете чувствовать это инстинктивно и это вам поможет.
Помните не делать ничего, что могло бы вызвать переусердствование. Если вы действительно хотите накопить энергию, то все время вы должны  находиться в сконцентрированном состоянии: сознательно, бессознательно, инстинктивно.
Нечто может быть получено, но затем исчезнуть. Это никогда не накапливается и не оседает. Это появляется с одной стороны и испаряется к дьяволу с другой. Как сигаретный дым.
Это будет даже очень полезно, в завершении упражнения, каждому произнести свою собственную молитву и просить свой идеал помочь ему сохранить это эффект до следующего упражнения.
Если, случайно вы вспомнили между двумя упражнениями, вы можете повторить вашу молитву. Так вы научитесь. Вы сможете всегда помнить. Вы даже сможете добиться успеха в появлении фактора вспоминания.
В общем, необходимо создать некоторые автоматические факторы воспоминания. Это вам необходимо, чтобы выполнить эту характерную работу. Это очень легко.
Например, как вы сидите за столом? Вы никогда не выясняли с какой ноги вы садитесь. Таким образом вы наблюдаете, что у вас есть автоматизм. Добавьте к этому автоматизму, что-нибудь напоминающее о вашей работе. Другой пример, когда вы моетесь, вы  берете полотенце. Понаблюдайте какой рукой. Смотрите как вы автоматичны.
Вы увидите что каждый раз вы производите определенное действие.  Сделайте это осознанно, возьмите его левой рукой, вместо правой.  Таким образом, вы создаете связь
с вашей работой с целью „Самовоспоминания“.
Другой пример: вы одеваетесь утром. Какой носок вы одеваете первым?  Правый или левый? Вы не заметили?  Теперь понаблюдайте.  Вы выясните, что  вы всегда начинаете с левого.  Поставьте задачу: начните с правого. И свяжите этот способ действия с воспоминанием вашей работы. Хотите вы этого или нет, вы вынуждены одевать свои носки. Если вы измените способ этого действия, вы „вспоминаете себя“. Далее вы найдете другие способы.
Позже, возможно, вы сможете „вспоминать себя“ в течении пяти минут. Сейчас вы можете делать это только одну секунду. Мы пытаемся достичь пяти минут. Когда вы достигните  это состояния, возможно, вы сможете отказаться от такого инструмента.
Тишина.
Говорите. Говорите о только что услышанном. Устремитесь сюда. А с Шковичем мне необходимо кое-что сделать.

Shaeffer: Я хорошо понял все что касается сохранения сконцентрированного состояния.
Но не мог бы M.G. объяснить больше в отношении того что фиксируется в конечностях?

Mme de S: В настоящий момент необходимо чувствовать канал вдоль которого нечто (энергия) передвигается, таким образом вы знакомитесь с ощущением канала.

Lemaiter: Нет ли потока  в других центрах? Только в ногах и в сексуальных органах?

MG: это одно и тоже. Завтра вы доделаете это упражнение до конца. Постепенно, по мере надобности в этом, вы будете использовать этот канал.

Mme de S:Это для тренировки, для того, чтобы  почувствовать эти потоки. Вы должны знать как вы можете течь.

MG: Важно знать об этих каналах. Позже мы поговорим о точках и разветвлениях. Отсюда и до сюда, существует три точки. От каждой точки  необходимо двигаться  в определенном направлении и никуда более. Если вы поедете на лево, вместо того чтобы двигаться на право, вы можете раздавить собаку или вдохнуть зловоние канализации.

Godet: Подвергает ли риску солнечное сплетение легкие и внутреннюю часть груди? Нужно ли ощущать этот канал?

MG: Сплетение это сфера. Мы не вмешиваемся в работу органов. В солнечном сплетении находится много нервов, которые вместе составляют мозг. Прежде, все скоплении было здесь.(Г. показывает приблизительную высоту диафрагмы) Но мы выродились. Хотя она (сфера) не полностью исчезла. Она находится в разных местах. (Г. показывает окружность груди от начала шеи, позади ключиц, до места которое немного выше грудины).  Позже у нас будет возможность изучить детали.  К примеру, ваш аппетит, или вашу любовь, а так же все ваши импульсы. Как на электростанции. Командный пост вашей внутренней жизни здесь.  Подобно механизму.

Shaeffer: Мистер Г. расскажите о каналах течения. В отношении как всасывать, как это необходимо делать?

MG: Представьте, что вы вдыхаете воздух. Сознательно, если вы делаете это сознательно, вы почувствуете что вы всасываете. Это тот же случай. Хорошее дыхание ведет к лучшему всасыванию.  Хорошее всасывание ведет к лучшему дыханию.

Mme de S: Это делается всеми самостоятельно.

Shaeffer: Все, что человек всасывает концентрируется в легких?

Mme de S: Это смешивается.

MG: В то же самое время это трансформируется. Здесь миллионы вещей. Много деталей. Это намного сложнее, чем ваша машина (автомобиль).
Чувствуйте только сферу. Не манипулируйте. Ничего не делайте в сфере. Сконцентрируйтесь только на этой сфере.

Plaidge:  (спрашивает о деталях дыхания)

MG: Вы вдыхаете воздух. При выдохе, уделяйте внимание только тому как течет поток. Дыхание становится автоматическим. Только вдох осознанный.
Я повторяю снова: мы привыкли к этому; когда я говорю „сознательно“, это означает что вся инициатива идет из трех центров. В начале, для  того чтобы действовать лучше,  почувствуйте сферы трех центров и соберитесь, почувствуйте все что исходит из них. Тренируйте себя. Если выяснилось что вы работаете только одним или двумя центрами, знайте что это не сознательная работа.  Настоящая сознательность с той же  интенсивностью существует только в трех центрах.
К примеру, есть упражнения „Я есть“. Когда вы говорите „Я“ вы чувствует три центра. Когда вы говорите „есть“ вы тоже чувствуете три центра, но по другому. „Я“ это когда в вас, что поднялось. „Есть“ когда что-то в трех центрах опустилось. Это оригинальное объяснение. Вы понимаете?

Horande: (просит пояснить окружность сферы солнечного сплетения)

MG: Это как хирургия. (Г. показывает окружность сторон. До высоты диафрагмы, линия спускается до желужка и поднимает их до соединения сторон.)

Horande: Эти две линии остаются в сфере?

MG: Нет. Только сфера. Я показал окружность сферы. Когда она появляется, линии больше не важны.

Lebeau: Встречаются ли оба канала друг с другом перед тем, как попасть в солнечное сплетение.

MG: Нет. Они входят независимо. Затем они выходят так же раздельно. Как в городе. Два пути для въезда и для выезда.

Zuber: Если в одном из двух каналов происходит сужение, нужно ли воздерживаться над подчинением процесса сужения?

MG: Не обращайте внимания. Делайте упражнение. Не делайте ничего особенного для этого.

Mechin: Плечи должны быть расправлены назад?

MG: Вы проходите только здесь (Показывает путь расположенный возле шеи, Немного ниже ключицы.) Для плеч – это позвоночный столб. Это командный пост.

Tracol:  Я могу иметь ощущения солнечного сплетения, и чувствовать, что моих чувств  там нет. В тоже самое  время, я хотел бы понять что Г. сказал.

MG: Это нормально. Если вы ощущаете ваше солнечное сплетение, вы подготовили место для чувств.  Оно занято. Вы не можете этого чувствовать. Вы не должны чувствовать этого, кроме как иметь ощущение.
Если, из этого места, вы хотите почувствовать свой позвоночный столб, вы можете еще раз испытать инициативу от туда, но не сможете получить этот опыт. Для того чтобы получить его, необходимо чтобы эта ощутимая вещь была спокойной и не функционировала. (???)

Tracol: Тогда, это невозможно, чтобы три центра могли присутствовать, когда я чувствую три локализации.

G: Нет.

Tracol: Тогда как я могу быть внимательным?

G: Необходимо иметь чувство трех вещей. Или видеть их или чувствовать их. Важная вещь это контакт. Каждый момент. Вы наблюдаете различные формы контакта. Сейчас вы чувствуете. В следующий раз вы имеете ощущение. Или вы можете видеть, или вы можете предполагать их. Важно, чтобы вы были заняты все время, или чтобы вы заняли  себя этим обязательством. Если вы хотите, если вы приняли решение, часть вас, которую вы уважаете должна сделать это. В противном случае, вы наказываете себя. Если вы не делаете этого, это недостаток вашей индивидуальности. Вы должны образовывать вашу индивидуальность. Откажите ей в том, что ей нравится. Ничего ей не давайте. Противопоставляйте себя во всем. К примеру, то что необходимо делать правой, делайте левой рукой. Все наоборот ей. И ваша индивидуальность может обнаружить себя в очень плохом положении. Хуже чем тюрьма.

Mme de S: Нет ничего хуже страдания.

G:  Это трудно, но необходимо.